– Павел, я не шучу…

От того, как она произносит мое имя, член напрягается еще больше, а перед глазами темнеет. В ушах шумит кровь. Мне нужно засадить ей до основания, чтобы хоть немного ослабить давление в яйцах. Послать бы вас на хуй, Виктория Сергеевна. А после затрахать до невменяемого состояния. Я изо всех сил пытаюсь сконцентрироваться на том, что она говорит. Но ощущение такое, будто я закинул в себя несколько доз наркоты. Память с трудом отматывает назад, и мне все же удается произнести:

– Я готов остаться после уроков. И понести заслуженное наказание… за свое плохое поведение.

Ее зрачки расширены. Наверное, от злости. Но ей давно пора понять, что мы не в школе, и я больше не ее ученик. Привычные ей правила теперь не действуют – мы будем играть по моим.

– Павел, я в последний раз повторяю…

Мне стоит огромного труда, чтобы не наброситься на нее. Внутренние тормоза уже сломаны, но в мозгу вместе с пульсом упорно бьется мысль, что так просто она мне не сдастся. Мне же необходимо, чтобы она поняла, что я чувствую. Чтобы ощутила все грани моего сумасшествия и зависания на ней. Чтобы хотела меня так же сильно, как хочу ее я.

– Раньше вы не повторяли. – Не могу сдержаться и касаюсь другой рукой ее волос. Прохладные, гладкие. То, что надо, чтобы намотать на кулак. – Неужели, теперь вы не такая строгая, Виктория Сергеевна?

Она толкает меня кулаком в плечо, и по телу пробегают разряды тока. Десять лет я ждал именно этих прикосновений. На одну короткую секунду ее язык пробегает по губам. Меня снова бросает в жар. Твою мать! И это все? Одного движения достаточно, чтобы я был готов кончить в штаны? Но она удивляет меня еще больше, когда приподнимается на цыпочки и скороговоркой выдает:

– Я всегда была слишком доброй. Нужно было задать тебе трепку! По крайней мере теперь меня не привлекут за избиение ученика.

Хрупкий кулачок опять врезается в мое плечо, и я понимаю, что все-таки схожу с ума. Проклятье! Я не против применения силы с ее стороны. Что происходит у меня в голове? Мозг ни черта не варит. Все смешалось в кучу.

– Никогда бы не подумал, что вы любите… доминировать, Виктория Сергеевна. – Не могу удержаться от искушения: отпускаю ее руку и кладу ладонь на изгиб бедра.

Она дергается, пытается отойти. Но ее волосы все еще намотаны на мой кулак, и я сжимаю его крепче, дергаю на себя. Виктория Сергеевна упирается руками в мою грудь. На ее очках пляшут разноцветные блики, как черти на могиле грешника. Провожу рукой по гладкой ткани юбки, чувствую жар ее тела. Ее пальцы накрывают мою ладонь и пытаются отодрать от бедра. Как загипнотизированный слежу за движением ее губ.

– Что тебе от меня надо?

Ухмыляюсь: у меня длинный список. Начнем с самого простого:

– Для начала номер телефона.

– Знаешь что… Иди на…

Она резко закрывает рот, тяжело дыша, а я улыбаюсь еще шире. Она никогда не скажет ни одно «плохое слово». Интересно, во время секса она отпускает себя на волю? Позволяет себе бросаться грязными словами? Я вытащу из нее каждое из них, по буквам и слогам. Прямо сейчас.

Наклонился к ее уху и тихо быстро прошептал, надеясь, что она не успеет отстраниться:

– Ну же, Виктория Сергеевна, куда мне идти? Это же так просто произнести. На хрен? На х…

– Вика!

Она так резко и стремительно отшатнулась от меня, что я едва успел схватить ее за руку. В зал влетела какая-то девица.

– О-о-о… Я чему-то помешала?

– Что случилось, Насть?

Она моментально изменилась. Отгородилась от меня еще больше. Но даже такая, собранная и серьезная, она безумно меня возбуждала. Идеальная, мать ее, учительница.