И я хочу буквально заставить себя идти дальше, ведь это может быть что-то серьёзное, а там всё-таки мой ребёнок. Но...

Словно сам Бог лишь в одно мгновение на моей стороне.

Живот Светки урчит так громко, что перебивает её плач и мгновенно, понимаю или хочу себя убедить. Это... это не тоже самое, что было тогда у Нади, когда я чуть с ума не сошёл, тут же схватив её и отправившись в больницу.

Это... не то, ради чего я обязан ехать с ними. Совсем не то.

– Егор?... – мама уже в машине, но через окно видит, как я просто выгружаю из своих рук её новую подружку в руки водителя, который вышел, ппосто чтобы помочь дверь открыть для нас, – Ты что делаешь??

– Отвези их в ближайшую больницу, а потом доложи, что там, да как. – игнорирую надоедливые вопли и даю указание водителю.

Сергей кивает и сам усаживает корчащую от какого-то... видимо, несварения, Светку. Потому что она внезапно портит воздух прямо в салоне и уходит в ещё большую истерику от этого, видя скривившиемя лицо водителя перед собой.

Я же хочу уйти, потому что не закончил. Мне... нужно, буквально необходимо сейчас поговорить с Надей наедине и сделать всё, чтобы этот разговор был максимально на чистоту.

Должен не позволить эмоциям взять вверх и наконец разобраться, ведь дыр в этой ситуации с каждым часом становится всё больше.

Но стоит мне развернуться и сделать шаг обратно к дому, как из машины вылетает мама, разгневанная, как никогда.

Она нагло хватает под локотем и пытается остановить.

– Куда ты собрался?! Она же беременна от тебя и ей плохо! – всё её лицо раскраснелось, а изо рта чуть слюна не летит, так возмущена отношением к своей новой любимице.

Во мне же напротив лишь лёд по отношению к Светке и никакая её боль не помогает.

– Она мне никто и это точно не выкидыш. Необходимости мне быть рядом нет. – чеканю стальным голосом, не собираясь принимать возражений.

– Как это никто?? Она на твоей стороне и... – но мама всё ещё пытается.

Она заглядывает своими глазами в мои и пытается схватить крепче. Хочет, чтобы я её слушался, словно я до сих пор мелкий соплежуй.

Но я уже давно вырос и сдерживал себя только потому что, что так положено в семье. Потому что так меня вырастил отец. А она ни капли не главная, как бы не хотела.

– Не делай вид, что ты ничего не поняла из разговора, что перешёл в скандал! Может Надя и правда мне неверна, но не все так просто, причём... – на секунду замолкаю, но лишь для того, чтобы обозначить твёрдо свои следующие слова, – С вами двумя.

И, конечно же, мама выглядит так, словно ей прямо сейчас вонзили нож в самое сердце.

– Т-ты... ты намекаешь на предательство от родной матери?? – едва может она выговорить.

Но я знаю, что говорю правду. Всё совсем не так, как было изначально. Не хотел так думать, но...

Это стало фактом, стоило "пройти" сегодняшнему ужину.

– Говорю прямо. – больно, если моё предположение подтвердится, но на лице не один мускул даже не дрожит, – Если так волнуешься о Светке, едь с ней. А мне дай поговорить с женой и разобраться со всем без твоего длинного носа. Или...

Потому что устал от всего, что происходит.

— Или что? – снова едва может проговорить мама.

– Или мы больше никогда не будем той же семьёй, которой были раньше и которая так тебе нравилась. – а я не блефую, а предупреждаю.

И внутри уже не холодно, а безумно бурлит гнев, как раскалённая лава, желая высказать вообще всё, что накопилось, чтобы она поняла, как всё серьёзно.

Но я вспоминаю слова отца о том, что мама это мама.

И лишь из-за уважения к нему и тому, что благодаря им двоим я появился на свет, не говорю больше ничего.