— Не смей мне вменять что-либо в вину, если не разобралась в вопросе! Фирма переживает сложные времена.

Я заморгала.

— Что значит… сложные? Какие ещё у нас сложности?

— А ты считаешь, тебе о них докладывать должны? — отмахнулся Стас. — Ты с этим правом подписи вообразила, что имеешь хоть какой-нибудь реальный вес?

— Конечно, имею! — огрызнулась я. — Вот не стану подписывать…

— Слава богу, всё скоро изменится, — заткнул мне рот муж. — Не так скоро, как мне, конечно, хотелось бы. Но достаточно скоро.

— Ничего ты не сможешь поделать, — покачала я головой.

— Не смогу, — согласился Стас. — Не смогу, пока это собрание старпёров держится за свои места у кормушки. Но всё поправимо.

Меж рёбер прошла ледяная игла. Я смотрела на мужа, пытаясь по его лицу прочитать невысказанное.

— Не нужно меня взглядом сканировать, — поморщился Стас. — У Татьяны есть полезные знакомства, приобретённые на прежнем месте работы. Вместе мы, я уверен, отыщем весомые аргументы убедить стариков отойти от старых методов ведения бизнеса со всеми их замшелыми принципами и правилами. Время действовать агрессивно. Вот как этот Морозов. Разве не видишь, как ловко у него получается?

— Получается что? — вскинулась я. — Оскорблять незнакомых людей? Запугивать их сумасшедшими заявлениями?

— Действовать, — спокойно поправил меня супруг. — Так ты вынуждаешь остальных реагировать. Защищаться. А не давая времени им окопаться в глухой обороне, вынуждаешь их на эмоциях совершать критические ошибки.

Я слышала его и не узнавала. С каких пор у Стаса такая политика ведения дел сформировалась? Он всегда во всём следовал указаниям деда. У него же учился! А теперь во что бы то ни стало стремится порвать со своим же наследием. Так ещё и совет директоров переполошить надумал…

Совсем с ума, что ли, сошёл?

— Стас, откуда у тебя все эти… новые идеи? Чем тебе стратегия Валентина Сергеевича не подходит. Он ведь… он ушёл от нас в надежде на то, что его внук продолжит семейное дело.

— Неудивительно, что он так к тебе душой прикипел, — сквозь зубы пробормотал Стас. — Эти вот рассюсюкивания… вот от этого всего меня и воротит. Нет у нас теперь такой роскоши! Рынок недвижимости молодеет, растёт и меняется. Мы должны меняться вместе с ним, иначе по всем фронтам проиграем. Но что толку тебе объяснять, если ты в упор таких очевидных вещей не понимаешь.

— А Таня, я смотрю, понимает… — усмехнулась я, растеряв всякое желание спорить. — То-то после её перехода в нашу фирму у тебя новые идеи и зародились.

— Ну конечно. Сейчас самое время этот вопрос поднимать. Ревность свою демонстрировать. Ася, Морозов ждёт нашего решения. Вот и давай, моя дорогая, решать. Самое время.

— А что тут решать? — округлила я глаза. — Послать его подальше, да и весь разговор.

— Послать, — скривился Стас. — Послать, Ася, его не получится.

19. Глава 19

— То есть… а что мы тогда с тобой здесь обсуждаем? — заморгала я. — Или ты для того меня сюда привёл, чтобы рассказать мне, какая ты сволочь, Фадеев?

Я старалась не отвлекаться от насущной проблемы, но всё сказанное мужем жгло меня изнутри. Разъедало, как кислота.

И, может быть, при других обстоятельствах, я даже смогла бы в какой-то мере смириться с тем, что вынуждена была выслушать и о себе, и о ситуации в целом. При тех обстоятельствах, которые позволили бы мне сбежать из этого ада. Просто порвать со всем, хлопнуть дверью и никогда больше не видеть и не слышать этих людей.

Но я не могла этого сделать.

Не могла ни сбежать, ни сорваться с этого поводка. Слишком крепко меня привязали.

Знал бы покойный Валентин Сергеевич, на что он меня подписал. Знал бы он, какой отборнейшей сволочью оказался его родной внук