– Сонечка! Послушай! – начала Ника, вздохнув, – И, пожалуй, присядь.

Ника с аппетитом доела один лоточек и придвинула к себе второй.

– Знаешь, отчего я с братом не особо поддерживаю отношения? – спросила она?

– В общих чертах. Ты вроде что-то нелицеприятное сказала о нём своему начальству, и у Ника из-за этого сорвался выгодный контракт? Что-то в этом духе... – пожала я плечами, усаживаясь за стол с горячей кружкой в руках.

Руки холодели нещадно. Да и мне в целом хотелось тепла.

– Никитос с детства врёт. Безбожно и самозабвенно. А ещё он очень необязательный, ну, это ты и так знаешь. То, что он не терпит никого рядом, кто хоть чем-то его превосходит, ты тоже убедилась, – заговорила Ника-Вероника.

– Да в чём же это я его превзошла? – изумилась, вскидывая взгляд на сестру своего мужа.

– В работе, Сонечка! В работе... Ты не так ярко талантлива, как Никитос, но благодаря трудолюбию и усидчивости ты более востребована. Интересных и требующих неординарных решений задач на рынке услуг единицы. А вот рядовых и трудоёмких миллионы, – усмехнулась моему непониманию Ника.

– Это ты меня сейчас так оригинально бездарем обозвала? – вернула ей усмешку, – но ты права. Мне до Никиты как до неба. Я исполнитель, я иду в разработке проторенными дорогами. По инструкции. Но я никогда не попрекала до вчерашнего вечера, мужа его неудачами на работе. И всегда восхищалась его талантом. Да, я полюбила его за светлый ум и гениальность решений!

Почти прокричала последнюю фразу, срываясь на хрип. И закрыла лицо ладонями.

Согретыми кружкой с чаем. Почти горячими. Сосредоточившись на этом тепле, я смогла успокоиться, переключиться.

– Но ты ведь пришла не только для того, чтобы сообщить мне о зависти Никиты к моим доходам? Ведь я права? – спросила Нику, вглядываясь в её, так похожие на брата, глаза.

Ника посмотрела на меня с сочувствием. Помолчала немного. Затем тряхнув головой так, что послышался тонкий перезвон серёжек, сказала:

– Сонечка, где-то около полугода Никитос льёт в уши нашей маме на тебя всякое. И что ты спишь с начальством ради хорошей зарплаты, и что ты ничего не готовишь ему дома из еды... Прикинь, припрётся среди бела дня и накидывается на мамкин борщ, будто ничего вкуснее не видел. Нахваливает, и как бы между делом вякает, что не ел толком три дня. Киса, блин, Воробьянинов! А ещё ты у нас дома не убираешься, за его одеждой не следишь, и он вынужден ходить к маме, чтобы она утюжила ему сорочку. В общем, дорогая, ты в глазах всех наших кумушек просто образец порока и разврата. Поэтому вчерашний скандал был неизбежен. Не надумывай ничего и не ищи, как ты это любишь, причину в себе.

Ника говорила и говорила, а у меня её голос будто уплывал в сторону. Уши заложило, и последние слова доносились как сквозь вату.

Я не понимала – за что? Ведь не чужие люди. Родной муж.

То есть он давно готовился от меня уйти? Так зачем настолько грязно? Для чего всё это?

Если разлюбил и невыносимо больше быть вместе – просто скажи, и разойдёмся. Будет больно. Но не было бы наворочено столько лжи.

– Он обокрал меня, Вероника! Он украл всё, что было возможно, – прохрипела я.

– Так, милая, давай-ка, выпей вот! – подала Ника мне холодной воды, – и прекрати тут падать. Ещё обморока не хватало! Много чести для него!

Сонечка! Тебе двадцать семь лет! Пора уже жить без розовых очков! Нельзя никому верить и раскрываться никому нельзя. Пустишь человека в душу, он там все и обгадит! Как ты могла все деньги ему доверить?

Он же смеялся над тобой! Вместе со своими бабами!

Представила, как свекровь в компании с тёткой Зоей, обсуждают мою личную жизнь, как перебирают его любовниц, смачно сравнивая, и мне стало дурно.