Но и быть всем вместе нельзя. Анютке не стоит привыкать к такой обстановке. Это небезопасное место для воспитания ребёнка. Для его существования. А думать о том, чтобы принести в эту квартиру новорождённого, за гранью нормального!

Кстати, нужно зайти и встать на учёт в консультацию. Не забыть!

Ну и самое главное – в таких условиях я не смогу нормально работать! Это всё не дело. Это не работа будет, а кулеманье на коленке!

Пока я занималась уборкой и ужином, у мамы с Анютой было подозрительно тихо. Странно.

Сердце сжалось в нехорошем предчувствии.

Я шагнула в комнату.

Мама лежала на полу. Анюта, по-видимому, стянув с кровати одеяло, укрыла её, как могла. И теперь сидела рядом с маминой головой на холодном полу при раскрытом окне и раскладывала мамины волосы, напевая.

От увиденной картины веяло жутью.

– Анечка, – прохрипела я и села рядом, положив ладонь маме на шею.

Где они там пульс ищут? Дышит?

Трясущимися пальцами схватила телефон, чтобы вызывать скорую помощь. Как можно спокойнее объяснилась с диспетчером.

Я боялась напугать дочь, и только эта мысль удерживала меня от истерики.

16. Шестнадцатая глава

Пока вызывала скорую помощь, мама пришла в себя и застонала.

Слёзы облегчения потекли по щекам, и я, всхлипнув, закрыла лицо ладонями.

– Мама? – я прохрипела сквозь сжатые зубы.

Стянула одеяло и уложила его валиком под плечи и голову, как советовали делать в интернете при инсульте. Затем кое-как, кряхтя словно столетняя старуха, встала и отвела Анюту за стол, торопясь убрать девочку с холодного пола и занять рисованием, чтобы она не мешала.

– Мама, не вставай и не шевелись, пожалуйста! Сейчас приедет скорая, сделает тебе укол. Всё будет прекрасно. Не нервничай! – бормотала я при этом, пытаясь отвлечься от того ледяного ужаса, что сковал моё сердце.

– Бабушка! Мы больше не будем читать эту сказку! Она слишком засыпательная! – сделала свой вывод Анюта.

Скорая приехала быстро. Но спускать маму на носилках с четвёртого этажа без лифта они отказались.

Врачи, две усталые женщины средних лет, объяснили, что просто не смогут донести маму, и шофер им не помощник в этом деле.

Как хорошо, что меня уволили и дали денег! Оказывается, существуют специальные автомобили для перевозки лежачих больных. И этим занимаются обученные люди.

Конечно же, я поехала вместе с мамой в больницу. Там тоже очень пригодилась моя наличность. Анечку я, естественно, взяла с собой под неодобрительные взгляды врачей скорой помощи. Но это всё не важно.

Важно, что маму доставили в больницу в Измайлово. Недалеко от дома. А значит, быстро, что очень важно, как и то, что в этой больнице есть возможность круглосуточного МРТ.

Пока бегала с ребёнком на руках из кабинета в кабинет и договаривалась-упрашивала-оплачивала-просила-требовала, я не чувствовала усталости. Тревога за маму, злость на ситуацию и систему придавали сил.

Но стоило присесть на скамейку перед больничными воротами в ожидании такси, и поняла, что не встану. Это после того, как всё, что возможно, было сделано, и маму, обследовав, увезли в отделение, запретив мне туда подниматься ночью.

Анюта сопела на моём плече. Уложила её удобнее на себя, не разжимая сведённых рук. Ноги горели огнём. Плечи ныли от нагрузки. Я откинула голову на высокую спинку скамейки и закрыла на секунду глаза.

Никак не могла забыть, отвлечься от картины, как бледную с запавшими глазами маму везут по больничному коридору на каталке. В неоновом свете ярких ламп её кожа кажется прозрачной и голубоватой. Неживой.

И хотя меня уверяли врачи, что прогноз очень хороший и нет оснований для паники, но холодный и склизкий страх ворочался в животе. Тянул силы. Лишал самообладания.