– Тише, сучка. Я тебе покажу, кто в доме хозяин. Научу, как вести себя с мужем, – его рот с запахом перегара и недавно выпитого пива прислоняется к щеке.

Меня передёргивает от этого касания, и я начинаю биться активнее. Двигаю ногами в разные стороны, желая столкнуть его с себя, но он сильнее. Перемещает руку на губах так, что закрывает и нос.

В ужасе стараюсь вдохнуть и не могу. Глаза мечутся в поисках хоть какой-то защиты. Изворачиваюсь в попытке избавиться от его руки, но всё тщетно. Жаль, что поблизости нет ничего, чем можно было бы его хорошенько стукнуть.

– Вот так. Прости, но я не буду ласков сегодня. Твоё сопротивление не на шутку меня завело, – он трётся об меня явно эрегированным членом, а я едва не теряю сознание из-за нехватки кислорода.

Его свободная рука вдруг оказывается у моих пижамных штанов и начинает стягивать их. Пытаюсь в очередной раз втянуть воздух, но мне удаётся лишь слега приоткрыть рот. Кусаю его ладонь изо всех сил, и он, наконец отдёргивает её.

– Дрянь, – по лицу прилетает пощёчина.

Хватаю воздух ртом и то ли от его удара прикусываю губу, то ли так сильно впилась в его руку, что прокусила до крови. Чувствую солоноватый привкус во рту и, наконец, вдыхаю полной грудью.

Лиза.

Хватаюсь за горло и жадно вдыхаю так нужный сейчас кислород. В голове бьётся только одна мысль – жить! Я хочу жить, а муж меня чуть не убил! Мало того, он ещё и завёлся от всех зверств, что вытворил. Чудовище, просто моральный урод, если, ударив первый раз, не почувствовал ни капли вины.

– Сука! – взревел Антон, словно раненый медведь. – Как я теперь работать должен? У меня же сейчас рука распухнет!

«Конечно, а как я, коллегам на глаза с таким лицом показываться буду, его мало беспокоит. Козёл! – мысленно костерю его на все лады, но рот уже стараюсь не раскрывать. Мало ли отчего его опять накроет. В следующей стычке можно и не выстоять, все же силы не равны».

– Дай сюда! – отбирает принесённый им ранее пакет с чем-то замороженным и прикладывает к пострадавшей от моих зубов руке.

Молчу. Вновь принимаю сидячее положение и настороженно слежу за его действиями. Жду новой порции его гнева, но уже придвинулась ближе к краю и если что могу попробовать или рвануть прочь, или ухватить стоящую рядом стеклянную фоторамку. Ту самую, на которой был изображён день нашей свадьбы. В этот миг мы были счастливы, а я не превратилась в жалкую пародию чужой личности.

Антон встаёт с кровати и выходит из комнаты. Я выдыхаю, но легче всё равно не становится. Судорожно соображаю, как быть дальше. Родни у меня здесь нет. К свекрови идти не вариант, она встанет на сторону сына. Практически уверена, что она скажет что-то из серии: сама напросилась или бьёт – значит, любит.

Мои родители живут в другом городе, и добраться до них так просто я не смогу. Завтра на работу и не выйти на неё без объяснений, будет проблематично. Хватаю телефон и вбиваю в поисковик: Что делать, если бьёт муж?

Мне высвечивается куча разных ссылок, и я тыкаю в первую попавшуюся. Там советуют тут же обратиться в больницу и засвидетельствовать побои. После идти в полицию и подать на него заявление. В первый раз не посадят, но административное нарушение и штраф дать могут. Откладываю телефон в сторону, думаю.

Слышу, как хлопает входная дверь, и с облегчением выдыхаю. Наконец, наступает откат, и я начинаю плакать. Меня трясёт от рыданий и пережитого ужаса. Глаз уже заплыл настолько, что я едва им что-то вижу. Минут десять я позволяю себе выплакать весь страх и боль, а после иду к зеркалу. В ужасе смотрю на ещё вчера прекрасную Мэрилин, а сегодня побитую и страшную Лизу Коваль. Бреду на ватных ногах к холодильнику и теперь сама роюсь в поисках чего-то холодного.