Вернулась, к тому времени, как Антон выплыл из ванной. Распаренный и подобревший, но всё ещё, видимо, с головной болью. Прошла на кухню и выставила на стол то, что он попросил купить. От мужа, конечно, не услышала и слова благодарности, но за несколько лет почти привыкла к этому. Все мои действия для него данность.

Пока муж пошёл похмеляться, я закрылась в душе и принялась за работу. Самостоятельно красить себе волосы оказалось не очень удобно, но записываться к мастеру и ждать ещё неделю для того, чтобы сменить цвет я просто не готова.

Кажется, что даже секунда промедления может заставить передумать. Засекаю время, через которое нужно смыть краску. Заматываю полотенце на голове, чтобы муж не увидел раньше времени мою самодеятельность.

– Кушать хочешь? – задаю вопрос, заходя в зал, где сидит Антон.

Он уже явно захмелел, и головная боль превратилась в новый виток пьянки.

– Нет. Не мельтеши, а то матч из-за тебя не слышу,– бубнит он в ответ и, закинув ноги на стеклянный столик, прогоняет меня прочь.

Кривлюсь от запаха перегара в комнате и ухожу. Принимаюсь за готовку и не могу найти объяснения его поведению. Даже несмотря на то, что я под его давлением изменилась, он не вёл себя так, как сегодня. Все его действия всегда были словно просьбой, а после корпоратива превратились в сплошные приказы.

Таймер на телефоне показывает, что пора, и я, выключив плиту, тихонько крадусь в ванну. Едва успеваю промыть волосы, как муж стучит в дверь.

– Что ты там заседаешь?! Выходи!

– Сейчас, – наскоро заматываю вновь волосы и возвращаюсь на кухню.

Сколько ещё проходит времени, не знаю. Но я успеваю приготовить первое, второе и компот. Всё, как любит мой муж. Как можно тише проскальзываю мимо него в комнату и прикрыв дверь, смотрю результат своей деятельности.

Это, конечно, жуткая пародия на мой естественный, но передо мной уже явно не тот человек, которым я была ещё утром. Расчёсываю пряди пальцами и вижу боковым зрением, как в комнату открывается дверь.

– Что за хрень у тебя на голове твориться? Из крана пошла ржавая вода и застряла у тебя в волосах? – хохочет муж, указывая на мой эксперимент.

– Нет, специально перекрасилась.

– С чего вдруг? – напрягается он.

– Захотелось сменить имидж.

– Верни всё как было. Этот цвет тебе не идёт, похож на детскую неожиданность, – кривится он, тыкая пальцем в район моей головы.

– Уже не получится, – напрягаюсь от его слов. – К парикмахеру я только через неделю смогу попасть, к ней лишь по предварительной записи.

– Это всё из-за нового директора, да? Тоже не можешь удержать себя в трусах?!

– О чём ты, Тош?

– Сколько раз просил не называть меня так! Ещё и при коллеге вчера такое брякнула. Совсем страх потеряла?!

– Антон, ты почему так со мной разговариваешь?! – пытаюсь осадить его тон и обратить внимание на неприемлемость его поведения.

– Ты такая же продажная, как и все остальные! – кричит мой муж, перестав себя сдерживать окончательно.

– С ума сошёл?!

От его слов и неизвестно откуда взявшихся претензий начинает трясти. В груди всё замирает от страха, ведь такой скандал у нас впервые. Вижу какой-то дикий блеск его глаз и ещё больше не понимаю, что с ним творится.

– Что за больные фантазии?!

– Все вы, как с цепи сорвались, стоило начальнику смениться! Запахло баблом, да?! Я научу тебя ценить то, что имеешь, и не смотреть на других мужиков! – вижу, как он замахивается, а потом теряю сознание от удара.

Лиза.

– Лиза, Лизонька! – хлопает меня по щекам и тормошит муж. – Очнись, милая. Прости меня, я не хотел, чтобы так вышло.

С трудом открываю глаза и понимаю, что один из них пульсирует болью. Чувствую, как он постепенно начинает наливаться и веко увеличивается в размере. Память воспроизводит занесённую руку и как на повторе вижу кулак, летящий к моему лицу.