- Мы будем втроем обсуждать мою интимную жизнь? - спрашивает Лёва. Алла осекается. Смотрит на него и на меня.

Издаёт что-то похожее на рычание и проходит мимо него молча. Убегает за дверь.

Лёва же спокойно вешает пальто на вешалку, снимает обувь. Я тупо наблюдаю за этим как в замедленном съемке.

- И что? - спрашиваю я, сама не понимая, что именно.

- Я её премий лишу, - бурчит он. - Чтоб не лезла больше к семье.

Меня дергает изнутри, хочется рассмеяться ему в лицо.

- И это всё?

- А что? Убить её? - Лёва слегка усмехается.

- А то, что... - я как-будто в каком другом мире живу. - То, что она с тобой. Была. То, что ты ей говорил.

- Мы встречаемся с ней, когда я в Питере. Девушка она очень агрессивная, эмоциональная, порой истеричная. Поэтому, мне легче было сказать ей, что у нас ничего нет. Чем объясняться ещё и перед ней. Мне жаль, что тебе неприятно но, так уж случилось, - он идет в комнату и я бесцельно и глупо смотрю на то, как он переодевается.

- Неужели, я настолько плоха? - вырывается у меня. Может это и унизительно, но я не могу ничего другого сказать.

- Лен, дело не в том, что ты плоха. Дело в том, что она очень хороша, - говорит Лёва. - Но моя жена, моя семья - это ты. А не она. Она для меня ничего не значит.

А ей он говорил, что не спал со мной. Мне он говорит, что она ничего не значит. Интересно.

Как надевает темно-серую шерстяную кофту, ощущаю запах мужского парфюма от его ношенной одежды. Это раньше казалось мне таким уютным и правильным.

Теперь каждая, когда-то милая мелочь в его поведений, то, что видела только я, теперь выглядит иначе. Мерзко. Ведь всё это было и у другой. Как он переодевается, как любит подтягиваться, разминая мышцы большого и сильного тела. Как от него пахнет, когда он только вышел из душа.

- И что дальше? С ней? - спрашиваю я.

Он останавливается, опирается рукой на шкаф.

- Я могу пообещать тебе то, что тебя она больше не побеспокоит. Что ты не узнаешь, ничего что тебя бы расстроило.

- То есть, ты хочешь, чтобы всё было как раньше? Я сижу дома, хорошая жена. А в Питере живет любимая жена.

- Она мне не жена, Лен. Я сказал всё, что тебе стоило услышать. Семью я н брошу, не предам. Ты и Миша - моя семья. А Алла в доме больше не появится.

Я опускаю взгляд. Больше мне самой нечего сказать.

В этом доме я будто чужая. Лёва, как ни в чем не бывало тискает Мишку, когда тот приходит из садика. Взъерошивает ему волосы, и Мишка что-то там лопочет про свои приключения. Потом я укладываю его спать. И вечером слышу бубнение телевизора из гостевой комнаты.

Мыслями я плутаю в темном лесу. Понимаю, что мне нужно думать о том, как спрятаться, но может быть, Марина права и мне нужно понять, как сохранить брак. Хотя, по поведению Лёвы и не скажешь, что он трещит по швам.

Может быть, мне нужно свыкнуться с изменой, просто сделать вид, что всё нормально. Не обращать внимания, как Мария. Правда, боюсь, я начну бухать тогда как Мария.

На трезвую я такого унижения не вынесу. Сердце рвется на части.

Мне плохо. Откровенно плохо, паршиво, страшно. Хочется ударить по стене. Хочется боли, чтобы заглушить боль в душе.

Я не понимаю, что мне делать. Не понимаю, что планировать.

- Заюш, там твой любимый мюзикл идет, - оглядываюсь. Лёва стоит в дверях, усмехается. - Помнишь, мы в кино на него ходили? Ещё когда встречались, пойдешь смотреть?

Он вопросительно кивает в сторону гостиной, откуда я слышу знакомые мелодии.

Не могу ничего сказать, только качаю головой.

- Ой, как знаешь, - он раздраженно уходит.

Ночью же, как обычно, он принимает душ, ложится в постель и засыпает. Я слышу всё это и только потом, думая, что он заснул также иду в душ. Ныряю в бежевую шелковую ночнушку и залезаю в постель.