— Да и на тот момент новость о моем внебрачном ребенке усугубила бы твое состояние, Аглая. Давай будем честными. Мы бы потеряли тебя.

— Какой ты у меня заботливый, — мило улыбаюсь. — Ну, прямо-таки образцовый муж. Только вот вопрос. Почему мне сейчас так тошно?

— Я тоже сейчас не брызжу радугой, — касается экрана смартфона. Поднимает взгляд. — И не переживай. Девочкой займутся.

— Аня. Ее имя — Аня.

— Да мне все равно, — Руслан прищуривается. — Не я это имя дал. Ясно? И на руках не держал. Рождения ее не ждал, и отекшие ноги ее матери не массировал. И ты сейчас к серьезному разговору не готова.

Разворачивается и шагает к двери.

— Это я-то не готова?

— Ты в этой девочке видишь себя, — оглядывается. — Ведь так, да? Вот тебя и переклинило. Давай-ка ты, как советует твой психотерапевт, отделишь себя, как мою жену и как мать моих детей, от девочки, которую теряли в детстве.

— Не смей мне сейчас говорить такое.

— Ты зачем привела ее к нам домой? — Руслан вопросительно приподнимает бровь. — Зачем накормила?

— Потому что она замерзла и была голодной! Господи, Руслан! Что за вопросы?!

Вздыхает, прикладывает телефон к уху и выходит из кухни.

— Саш, — говорит он с мрачной решительностью. — Значит, слушай…

Касаюсь тыльной стороной ладони шеи и вновь смотрю в окно. Небо низкое, тяжелое и серое.

Не хочу соглашаться с Русланом в том, что если бы он был со мной честным сразу, то я бы слетела с катушек.

— Найди эту суку, — доносится из коридора. — Без понятия, Саш. Ты же с ней держал связь. Это твой косяк.

Поглаживаю шею.

— Аглая!

Сглатываю и закусываю губы до боли в желании вызывать в себе слезы, но это не помогает.

— Куда ее увезли? — голос Руслана звучит за моей спиной.

7. Глава 7. Видеть тебя не хочу

— Кто такой Саша? — плавно разворачиваюсь к Руслану, который устало обходит меня и садится за стол.

— Тот, кто после теста ДНК занимался тем, что перечислял деньги, — поднимает на меня взгляд, — и тот, кто контролировал и отчитывался мне.

— Фигово контролировал.

— Не спорю, а теперь будь добра, дай мне явки и пароли, куда девочку увезли.

И я не вижу в его глазах стыда или сожаления. Или беспокойства.

— Вышла некрасивая ситуация…

— Некрасивая ситуация? — шепотом повторяю я.

Он будто не изменил мне, а случайно наступил в собачьи фекалии, потом натоптал и такой “ой, как некрасиво получилось”.

— Мать девочки найдут.

— Почему ты избегаешь имен?

Руслан отворачивается, сжимает переносицу и хмурится, будто ему очень больно. Вытаскиваю из кармана юбки клочок бумажки с номером телефона и адресом детского приемника-распределителя, в который должны отправить Аню во время поисков ее “родителей” или других близких родственников.

У меня губа дергается.

Аня на прощание обняла меня и подарила фантик от конфеты. Тот самый фантик, которого у нее нет в коллекции.

И это фантик вылетел из кармана, когда я вытащила клочок с телефоном и адресом.

Лежит теперь на белом кафеле.

Наклоняюсь, подхватываю фантик и разглаживаю его на ладони.

— Не Саша этим должен заниматься, — говорю я, когда Руслан фотографирует клочок с адресом и телефоном, — а ты.

Вновь смотрит на меня:

— Я так не думаю.

— Измена изменой, мой дорогой, а важно оставаться человеком. Наши дети все равно узнают, но я думаю, что об этом ты сам должен сказать, — прячу фантик в карман. — Не будь уродом, Руслан.

— Я не хотел терять семью, — медленно выдыхает.

Наклоняюсь и касаюсь его щеки:

— Но не ценой одной судьбы.

— Ты драматизируешь.

— Мы эти годы жили в иллюзии, — качаю я головой.

— Ради детей…

— Правда? Ты уже не в первый раз детьми прикрываешься, мой милый, — зло шепчу я. — И как бы мне ни было тогда дерьмово, а я была рядом с ними, а ты? Ты?