Все радостно кивают.

Поднимаюсь на ступеньку перед памятником Александру Сергеевичу. Замираю на мгновение. Я не думаю, какие стихи читать. Они сами рвутся из моей души. И я читаю, не видя, но чувствуя на себе 17 пар таких разных, но таких одинаково дорогих мне глаз:

Тебя хоть там любят? Скажи мне, не мучай!

Тебя хоть там любят? Запомни, послушай,

На всякий пожарный, на экстренный случай,

Чтоб не было трудно, я вытрясла душу!

Чтоб больше не думать и больше не помнить,

Чтоб больше тревогой тебя не изранить,

Я вытрясла душу в уныние комнат.

О, Господи, дай мне короткую память!

Тебя хоть там любят? Лелеют? Целуют?

Тебя обнимают? Ты счастлив? Ты весел?

Нет-нет, не печалюсь, нет-нет, не тоскую:

Я вытрясла душу в уныние кресел.

Не холодно хоть? Не грустишь? Не измучен?

Зима, говорят, будет нынче суровой!

На всякий пожарный, на экстренный случай,

Я вытрясла душу в уныние слова,

Чтоб больше не выглядеть слабой и скучной.

Но помни: родных не бросают, не губят!

Ну что же молчишь ты? Скажи мне, не мучай:

Тебя хоть там любят?

Тебя хоть там любят?... (1)

(1) Ирина (Ах) Астахова

3. 3 глава. Гнев.

Двенадцать, а Влада все еще нет. И, как водится, телефон недоступен. Долго держусь, но потом все-таки звоню его водителю Александру.

- А Владислав Сергеевич меня отпустил еще в шесть, - отвечает он сонным голосом. - Сказал, что сам за рулем будет...

Извиняюсь. Отключаюсь. Думаю.

Можно, конечно, позвонить еще и секретарше Влада и спросить, где он может быть, но ее рабочий день тоже до шести, неловко еще и ее, пожилую одинокую женщину, беспокоить так поздно!

Василинка заснула еще в половину десятого, так и не дождалась папу. Выключив свет, хожу по кухне взад-вперед. Ну, где же ты? Ну, можно же было написать, позвонить! Предупредить, что задержишься! А в голове только одна мысль - он у нее!

Глаза так и гипнотизируют молчащий телефон. Но запрещаю себе его брать и снова читать те сообщения.

Он предупреждал меня, что будет поздно. Да. Но не настолько же!

А вдруг с ним что-то случилось? Вдруг авария? Или сердце? Или бандитов каких-нибудь встретил? Да мало ли! От ужаса меня потряхивает - Влад задерживался и раньше, да, но обычно всегда был в доступе.

А, может, он, действительно, у нее? Отключил телефон, чтобы я не доставала. А если там, и правда, сын? Если еще ребенок будет? А если он сейчас с ней в постели?

Хватаю телефон. Открываю сообщения. Палец замирает, над графой "Введите текст". Нет, глупость!Кто бы ни писал это, он или она именно этого от меня и добиваются! Отклика...

И еще полчаса я меряю шагами кухню.

Потом не выдерживаю:

"Он у тебя?" - отсылаю эти три слова с бешено стучащим сердцем. А что, если да? Что ты будешь делать, Лера?

Ответ приходит ровно через минуту:

"Уже нет. Встречай! Минут через пятнадцать будет у тебя".

И я не знаю, радоваться мне или плакать! Если он "будет" у меня, то... получается, был у нее? Раз она так точно знает время, через которое он будет дома.

Влад приезжает чуть раньше, чем через пятнадцать минут. Спешил домой...

Выхожу к нему в прихожую. Стою в дверном проеме, обнимая себя за плечи. Разувается. Уставший, вымотанный, осунувшийся. Скулы покрылись за день темной щетиной. Идеальная прическа растрепалась. Это она в постели ему волосы взъерошила?

Трясусь, как осиновый лист.

- Привет, малыш. Почему не спишь? Я же сказал, что буду поздно, - тянется ко мне, целует в лоб. Не замечает даже моего состояния!

Интересно, ее он тоже так приветствует? Или ее в губы целует? Получается, что после нее, меня в губы уже не хочется...

Осторожно втягиваю носом его запах. И мне чудится, что, действительно, от него совсем немного пахнет женскими духами. Запах, конечно, смешался с туалетной водой Влада, но все-таки! Все-таки другие нотки пробиваются, улавливаются мною! Что-то чуть резковатое такое, женственное.