На экране Влад в белом свитере и брюках - так он был одет сегодня утром. Мужчина в белом халате ведет его по коридору больницы, что-то рассказывая и показывая рукой то в одну, то в другую сторону.

Я уверена, что со стороны люди видят молодого мужчину, который собрано и деловито решает рядовой рабочий вопрос, заодно воздействуя в рамках своей избирательной программы на добрые сердца электората. Но я вижу другое! Я вижу его переживания! Складочку между бровями - она появляется только в минуты крайнего душевного напряжения, когда Владу по-настоящему трудно!

Я настолько хорошо его чувствую, что даже через экран ловлю его эмоции - боль, грусть, сопереживание, волнение. А когда он входит в палату к одинаково лысым деткам, с лицами, закрытыми по самые глаза медицинскими масками, и оператор снимает плечи мужа, мне иррационально хочется встать с ним рядом, взять за руку и войти, через страх, сочувствие и чужую детскую боль, внутрь, чтобы хоть чем-то помочь этим детям. Вместе с ним. Потому что он может помочь. Потому что он этого хочет. И сделает. Несмотря на итоги выборов. Я его хорошо знаю!

"В сфере интересов молодого политика есть реконструкция старых образовательных учреждений области... - вещает дальше диктор. Очнувшись, иду к большому столу в центре кабинета, чтобы положить принесенный из класса журнал. Несмотря на наличие электронных, в нашей школе по старинке выполняют двойную работу - пишут еще и в бумажный.

- Ну, что вам сказать, Валерия Алексевна, если ваш муж действительно сделает всё, что пообещал, я сама за него проголосую, - одобрительно кивает физручка, снисходительно мне улыбаясь.

- Спасибо, - выдавливаю в ответ.

- А что у вас там с Котовой сегодня случилось? - тут же без перехода спрашивает она, щелкнув кнопкой пульта и выключив телевизор.

- А что с Котовой? Моих уроков у них еще не было, я не в курсе, - растерянно развожу руками.

- Да она сегодня на физкультуре совсем не в себе была - ходит, как утка беременная, кривится, во время бега за бок хватается. Я ее в сторонку отвела, спрашиваю, месячные у тебя, что ли, она в отказ сразу. И так испуганно смотрела на меня, как будто я с претензией к ней. А я что? Наоборот, хотела посадить ее от греха. К медсестре тоже отказалась идти. Вы бы поговорили, как классный руководитель.

- Спасибо, Ирина Владимировна, я обязательно поговорю.

По пути в свой кабинет, заглядываю на минутку в физику, где у моих должен быть следующий урок. До звонка всего пара минут, поэтому все уже собрались в классе. Обвожу взглядом - Котовой нет.

- Здравствуйте, Валерия Алексевна! - громовым басом первым орет Ямпольский.

Физик у доски от испуга роняет мел, которым писал тему урока.

- Ямпольский! Совсем, что ли? - крутит пальцем у виска Анатолий Андреевич. - Чего орешь, как резаный?

- Простите, Анатолий Андреевич! - тем же тоном, ни на грамм не снизив голос, орет Марк.

Физик, сдвинув к переносице брежневские брови, уничижительно смотрит на него.

- Ямпольский, выйди на минутку, - спокойно прошу я. - Анатолий Андреевич, можно я его на пять минуточек заберу?

- Только на пять, Валерия Алексеевна! Я его, шутника, домашнюю задачу вызову решать! Посмотрим, как он справился!

Ямпольский с готовностью выбегает из класса следом за мной.

- Валерия Алексеевна, давайте я вам в кабинете полы помою? Или, может, сгонять куда-то надо? Так я мигом! В магаз там... Бумага для ксерокса не закончилась еще?

Игнорирую, конечно, хоть в глубине души и появляется такое жалостливое желание спасти его от непременной двойки по физике. Нечего! Пусть занимается, а то совсем расслабился!