К сожалению, эта барышня – единственное объяснение, куда мог исчезнуть Иван на следующее утро после свадьбы. Звучит невероятно и слишком рискованно. Но иначе я даже предположить не могу, где он может быть. Впрочем, если он с Наташей, то уже появился бы. А его нет – и это очень плохой признак…

Проведав в больнице родителей, возвращаюсь к Мие. Бледная, растерянная, сидит на каких-то тюках и смотрит на меня с надеждой. Она ждёт информации об отце, но мне нечем её порадовать или хотя бы утешить. К сожалению, со слов Линды мы знаем, что незадолго до землетрясения Артур ушёл с администратором куда-то вглубь здания, чтобы обсудить что-то относительно ужина – по плану вчера должны были отмечать второй день свадьбы. Его телефон и рюкзак остались в холле, и связи с ним нет.

Пострадавших, которые не нуждаются в госпитализации, временно размещают в палатках, развернутых Красным Крестом или местными волонтёрами. Наверное, это неплохое решение, но у Мии сломано ребро, и ей лучше спать на полноценной кровати.

Мне удаётся найти номер в третьесортном отеле поодаль от пляжа. Добротная современная железобетонная коробка для туристов с небольшими доходами оказалась гораздо более сейсмоустойчивой, чем пятизвёздочный отель. И теперь её владельцы в буквальном смысле снимают сливки – продают затрапезные номера по десятикратной цене.

Правда, номер только один, причём одноместный. Но администратор по телефону заверила меня, что кровать достаточно широкая для двоих. А главное – там есть душ и горячая вода. После ада, который мы пережили, потребность в роскоши и шёлковых простынях уходит на последний план. Хочется поскорее упасть на что-то мягкое и забыться до утра. А утро вечера, как известно, мудренее. Но не думать, как могут воспринять окружающие нашу совместную ночёвку, я не могу.

Все мы в той или иной степени заложники или даже рабы общественного мнения. Я много лет испытываю это на своей шкуре, и вовсе не хочу, чтобы имя Мии полоскали в сплетнях. Но найти другой номер мне не удаётся, и я соглашаюсь на то, что есть…

Мия уныло окидывает взглядом мало привлекательную коробку. Часть выпавших окон уже успели заколотить фанерой. Кое-где рабочие в спешке меняют стёкла.

Впускаю девушку в номер. Выглядит он… довольно грустно. Видимо, и тут землетрясение пыталось навести свои порядки. На стенах торчат крючки – скорее всего, раньше висели картины или какие-то украшения. Шкаф перекошен, дверца торчит и не закрывается. Ни графина, ни стаканов для воды на столе нет.

– Это мой номер? – неуверенно спрашивает Мия, поморщившись.

Да, принцессе на горошине такой даже в кошмарном сне не приснится. Но это однозначно было лучшим предложением на сегодняшнюю ночь.

– Наш номер, – делаю акцент на слове “наш”, чтобы сразу обозначить правила.

– Наш? – в голосе сквозит страх, и это меня не на шутку пугает.

Серые стены и не очень белое постельное бельё её впечатлили не так сильно.

– Другого нет, этот – единственное, что удалось найти. И то по большому блату.

Подталкиваю её внутрь. Она немного упирается, но входит.

– Кровать достаточно широкая, мы поместимся, – срывается с языка, и я сразу жалею об этом. На лице Мии – неподдельный ужас.

Она думает, что я привёл её сюда ради секса?

– Никогда. Меня. Не бойся, – кладу руки ей на плечи и пытаюсь заглянуть в глаза. – Никогда! Слышишь?

–––––––––––––––

Дорогие читатели! Завтра выходной. Встретимся послезавтра.

21. 9.2

Она смотрит, но не верит. Что у неё в голове – один Бог знает. Я едва на ногах стою, больше на мумию похож, чем на человека. И хотя с желаниями и возможностями у меня полный порядок, но мечтаю сейчас о горизонтальной поверхности и подушке, а не о приставаниях к девушке, которая вдобавок жена моего брата.