Я не знаю, как объяснить свою одержимую мотивацию. Нет таких слов, чтобы выразить хотя бы часть моих чувств и эмоций в те бесконечные минуты, когда я разгребал камни и арматуру, а потом ломал тот шкаф. Хороший, прочный. Пожалуй, вторая по прочности вещь в этом отеле после шахты лифта.

Шкаф-спаситель. И в то же время именно он не давал мне добраться до Мии и вытащить её. Каким чудом я его одолел? Где взял супер-силу? Каким чудом успел? Каким чудом ни одна из балок, ни один из обломков, которые падали на меня в это время, не оказались смертельными?

Чудо… Будто кто-то сверху помогал – не иначе.

Герой…

Смешно. Просто одержимый.

Никакой логики. Ни капли надежды.

Разве о таком расскажешь жене брата? Нет, это непозволительно. Я не имею права унижать её своими чувствами и ставить в неловкое двусмысленное положение. Я спас её… потому что спас бы любого, кто оказался на её месте. И пусть это лишь отчасти правда, но и не совсем ложь.

Толчки затихают. Пыль оседает. Картина армагеддона становится более чёткой и пугающей. Сколько понадобится дней, недель, месяцев, чтобы разобрать все завалы? Дождутся ли помощи те, кто оказался под ними? Что там с моими родными и друзьями? Полная неопределённость. И страх…

Тот самый, мой старый приятель, от которого я с таким трудом избавился после колонии. Привет, шарлатаны. Кажется, я снова ваш клиент. Мой страх – не тихий и почти безобидный, который медленно заползает за шиворот, заставляет сердце учащённо биться, а кожу – потеть. Мой страх – это торнадо, смерч, закручивающий все внутренности и грозящий вырвать их через глотку. Парализующий. Сводящий с ума. Вынуждающий совершать нелогичные, неадекватные поступки. После которых один путь – в психушку.

Нет, до крайней стадии мне ещё далеко. Но я чувствую, как надвигается мой личный армагеддон. А ведь думал, что за девять лет справился…

Страх иррационален. Не получается чётко сформулировать, чего именно я боюсь. Всего и сразу. Просто сердце останавливается и отказывается биться, словно готовится умереть.

Забавно, что страх настигает меня теперь, когда Мия уже со мной, когда самое ужасное и безысходное осталось позади. Он будто намеренно выжидал, когда я расслаблюсь и не смогу ему противостоять! Но разве страх подчиняется какой-то логике?

Пытаюсь вспомнить дыхательные упражнения. Я должен одолеть моего личного монстра. Я уже не тот девятнадцатилетний мальчишка, который боялся даже своей тени, боялся боли, унижения, незнакомых голосов, оглядывался в холодном поту на каждый шёпот. Боялся не справиться, не выстоять, не суметь дать отпор. Сейчас кажется нелепым и даже смешным, что монстр продолжал преследовать меня и после колонии, когда мне уже ничего не угрожало. Но психика – вещь таинственная…

Выравниваю дыхание. Клянусь себе, что позвоню папиному шарлатану и назначу ему встречу. Буду следовать всем его указаниям. Но для начала я должен выбраться отсюда, передать Мию врачам, найти родителей и брата, всех гостей, помочь им вернуться домой. До того я запрещаю пожирающему мою душу зверю поднимать голову…

Нет никакой гарантии, что всё закончилось. В любой момент земля снова может ожить и попытаться сбросить со своего покрова то, что построили на ней люди. В который раз напомнит человечеству, насколько оно слабо и беспомощно перед силами природы.

С нашего места не видно, что происходит внизу. Плиты верхнего этажа покосились, причём угол наклона опасно большой – к краю не подойти. Камни под ногами нестабильны. Самим нам никак не спуститься – нужно ждать специалистов.

Нехотя выпускаю Мию из рук и встаю в полный рост, чтобы по возможности оценить ситуацию и подать знак, что мы здесь. Прислушиваюсь. К крикам людей добавляются звуки работающей техники – видимо, начали разбирать завалы и спасать тех, кто попал в ловушку.