—Я не дам тебе развод.

—Что ж, тогда я воспользуюсь услугами адвоката и буду просить отца помочь мне.

—Я тебя не отпущу, Ань, — рубит грубо. —И связей твоего отца для развода будет, увы, недостаточно. Я давно уже не простой студент. И я найду возможность, чтобы ты осталась моей женой. Это вообще для меня не проблема.

Внутри обрывается вообще все. Я прикрываю лицо ладонями и смеюсь как в последний раз. Это нервное, и успокоиться я уже не смогу.

Поверить не могу, что слышу этого. Мне хочется оглохнуть.

—Ты будешь давить, использовать связи, только чтобы я как послушная собачонка рядом была? Кирилл, да я же возненавижу тебя с такой скоростью, что ты сам поверить не сможешь. Каждый твой шаг будет забивать между нами еще один кол. Стена уйдет в небо, пойми ты это! Ты не сможешь меня заставить быть твоей. Никогда.

Прижимаю руку к груди и выдыхаю, делаю маленькие глоточки кислорода, но не помогает.

—Я собираюсь воевать за свою женщину, и да. Я буду использовать все методы для достижения целей.

—Тогда ты меня уже потерял, — шепчу в пустоту, мой взгляд цепляется за знакомые кованые ворота. Это дом моего отца. Он привез меня домой.

Машина медленно подъезжает к центральным воротам, но замок все еще блокирует двери.

Я укладываю руку на стекло, проводя пальцами волну по холодному стеклу. Рисую точку посередине и обвожу по кругу, прямо полосы. Пара взмахов и остается только подуть на стекло, чтобы увидеть картину целиком.

—Я уеду на пару дней, чтобы решить некоторые сложности, а затем мы все начнем сначала, — звучит безапелляционно от моего мужа.

—Знаешь, я тут подумала…— говорю невпопад, — хорошо, что я все-таки не забеременела. Сейчас бы для ребенка был жуткий стресс, увидеть всю эту грязь, прочувствовать на себе утешающие взгляды. Опять же, дети бы дразнили, будь он или она постарше. А в саду непременно обсуждали бы меня, когда я бы приходила за ним или ней, да и вообще за глаза бы обсуждали. Словом, все что ни делается, все к лучшему и только во благо. Так ведь поносят только меня…Наверное, я бы не смогла пережить подобного по отношению к собственному ребенку. Это не просто предательство семьи было бы, это была бы травма на всю жизнь. Пришлось бы по психологам ходить, да и вообще.

Палец все водит по стеклу, я перед глазами вижу холст.

—У нас будет и сын, и дочь, — уверенно произносит муж, проводя по моей ладони пятерней, я тут же руку к себе прижимаю. —Веди себя хорошо и везде будь с телохранителями. Я обсужу этот вопрос с твоим отцом. Те, что были в кафе, никуда не годятся. Ими только шпану отгонять.

Меня выкручивает от нехороших предчувствий.

—А я вроде как не на поле боя, чтобы меня охранять, и я не ключевая фигура, так что оставь свои наставления той дамочке с видео и фото, на которых вы, безусловно, получились изумительно. Только вот я спросить хотела и забыла. Тебе ее силикон не мешает? Помнится, ты говорил, что тебя не вставляет искусственная красота и даже к косметологу мне ходить запрещал, думая, что я там уколы делать буду. Но вкусы меняются, точно. Как я забыть могла, — снова ударяю побольнее словами, дергая ручку, но замок все еще не пускает.

Кир чертыхается, прошипев под нос:

—Убью…

—Ну что ты. Тебе еще детей с ней делать, — бросаю резко, толкая дверь.

—Не неси бред, рожать мне будешь ты.

Кирилл стучит два раза по окну, и слышится щелкающий звук. Дверь открыта, но напоследок я дую на стекло, на котором нарисовала…трепыхающуюся птицу в клетке.

—Не буду, — улыбаюсь нервно и вылетаю из автомобиля своего мужа, который не торопится уехать, а смотрит мне вслед, сканируя от ног и до самой макушки.