Ох, не нравится мне ни то, как горит лихорадочным блеском его взгляд, ни мои трясущиеся колени.

- Сергей Дмитриевич… он… В общем, самолет упал на взлете.

- Упал? - выдыхаю практически бесшумно и приземляюсь назад в кресло. Накрываю грудную клетку ладонью и сжимаю в кулаке крупный золотой кулон, который гранями врезается в мои побелевшие пальцы.

- Упал, - повторяет водитель.

- А Сережа? - спрашиваю сипло. - Сережа жив?

- Не знаю пока. Мне доложила охрана. Надо ехать в аэропорт, чтобы узнать. Я выезжаю. Подумал, вы бы хотели поехать со мной.

- Д-да, - шепчу. - Я только сейчас. Сейчас.

Начинаю метаться взглядом по комнате, не понимая, что мне нужно сделать. Задерживаюсь взглядом на своих пушистых тапочках цвета пыльной розы. Понимаю, что нельзя ехать ни в них, ни в домашнем велюровом костюме. Но не понимаю, что нужно сделать, чтобы это исправить. В висок колотится мысль, что же я буду делать, если с Сережей что-нибудь случится?

3. Глава 2

- Частичная потеря памяти, - резюмирует врач после того, как вывалил на меня кучу дополнительной информации.

- Что это значит? - спрашиваю, сжав на груди полы наброшенного больничного халата.

- Это значит, что ваш муж может чего-то не помнить. У него черепно-мозговая травма. Возможно, после того, как окончательно придет в себя после всех манипуляций, память, восстановится. Простите, мне нужно к другим пациентам.

Я открываю рот, чтобы задать еще какой-нибудь важный вопрос, но в голове только белый шум. Я не помню, что нужно спрашивать. Растерянно осмотревшись вокруг, бреду к палате мужа. Приоткрываю дверь и, заглянув, шумно выдыхаю. Прохожу внутрь, закрыв за собой дверь, и становлюсь возле большой кровати.

Кожа Сережи бледная с синевой, на лице гематомы, из носа и рта торчат трубки. Аппарат пиликает, нарушая безмятежную тишину палаты. Раздражает. Будто отсчитывает минуты его жизни.

Сев на стул рядом с кроватью, беру Сережу за руку и прижимаюсь к ней лбом. Плачу и шепотом прошу прийти в себя. Признаюсь в любви, обещаю деток, которых он так хотел. Я готова сейчас отдать все что угодно, только бы он не покинул меня!

Дверь палаты открывается, и я, вытерев слезы, поворачиваю голову. Едва сдерживаюсь, чтобы не скривиться, потому что на входе стоит партнер Сергея, Андрей Сергеевич Добрынин со своей драгоценной дочкой Виолеттой. А эта-то чего приперлась? Посмотреть на то, как умирает мой муж?

- Здравствуй, Александра, - Андрей Сергеевич подходит ближе и качает головой.

- Здравствуйте, - отвечаю и снова смотрю на мужа.

- Как он?

- Пока без сознания. Еще слишком мало времени прошло. Вчера сделали операцию. Сегодня Сережа ненадолго приходил в себя, но меня здесь не было. Врач говорит, что у него частичная потеря памяти.

- Правда? - Я перевожу взгляд на Добрынина, потому что мне показалось, что в его голосе сквозила заинтересованность. - И как скоро он все вспомнит?

- Прогнозов врач не дает. Сказал, что, может, никогда и не вспомнит.

- Что ж, будем надеяться на лучшее. - Добрынин сжимает мое плечо. - У нас с Сергеем незакрытая сделка, нужна подпись на документах. Ты, как прямая наследница…

- Что вы такое говорите? - я подскакиваю со стула. - Какая наследница?! Он ведь еще жив!

- Тише-тише, Александра, не кипятись. Просто Сережа будет сокрушаться, если сделка не будет закрыта.

- Я не буду ничего подписывать! Скоро он придет в себя и сам все сделает.

- Хорошо. Но затягивать нельзя.

- Да у меня нет доверенности на подписание документов!

- Есть. Сергей сделал. Там не хватает только твоей подписи. Тебе достаточно заехать к его юристу, подписать, и после этого ты можешь участвовать в его бизнесе от его имени.