– Пусти меня! Пусти. Что ты делаешь? Я не хочу ничего. Не надо. Не трогай меня!

Брыкаюсь, бью по широкой спине, но ему все равно. Марат тащит меня в ванну и ставит в просторную душевую кабину. Хочу вырваться из нее, но он преграждает путь. Раздевается прямо на моих глазах и залазит ко мне. Наши тела непозволительно близко друг к другу. Мне бы отойти, но некуда.

– Не трогай, прошу, – прикрываюсь руками, сжимаюсь в комок под его взглядом. – Чего ты хочешь от меня?

– Для начала, смой с меня ее запах, – говорит и включает теплую воду.

8. Глава 8

Полина

Смотрю на него во все глаза. Он сейчас серьезно это сказал? Я даже икаю от шока, а может, от испуга. Нет, мне явно послышалось. Он не мог сказать это всерьез.

– Что? – переспрашиваю, немного заикаясь.

Надеюсь, что скажет, что пошутил и хочет, чтобы я немного остыла. Надеюсь, что сейчас выйдет, но он стоит. Смотрит с ухмылкой. Ему нравится то, что он видит. Ему нравится власть надо мной. Чего он добивается этим? Хочет, чтобы я вспомнила, как раньше он вытворял с моим телом немыслимые вещи в этой душевой?

Я все прекрасно помню. И ванну, и душ, и постель, и комоды, столы. Где он только не ловил меня. Мне кажется, в этом доме нет ни одного неоскверненного места. Он не спрашивал, всегда просто брал там, где хотелось, и когда хотелось.

– Смой с меня ее запах, Полина, – повторяет еще раз, взяв мои ладошки в свои, и кладет на пуговицы промокшей рубашки.

– Не надо. Я хочу побыть одна. Марат, прошу тебя, – вода смывает слезы.

Я за всю жизнь меньше плакала, чем за сегодняшний вечер. Неужели он серьезно? Нет, пожалуйста, пусть это просто запугивание.

– Тебе мешает ее запах, чтобы лечь со мной в одну постель. Так убери его. Я весь твой, – и делает шаг назад.

– Ты больше не мой. Пусти меня, – злится.

Вижу, как вспыхивают его глаза. Нехорошо. Очень нехорошо. Он не любит, когда ему не подчиняются. Тогда он давит, подчиняет, крушит любое сопротивление на своем пути. Никогда не думала, что окажусь в подобной ситуации. Это страшно. Он словно машина, неживая. Видит цель и идет к ней, не думая, что будет дальше.

Было бы проще сдаться, подчиниться. Сделать вид, что покорилась. Но почувствует фальшь и будет еще хуже. Лучше открыто противостоять, больше шансов, что сжалится.

– Когда смоешь ее запах и оставишь свой, – наклоняется ко мне и говорит прямо в губы.

Вода падает ему на спину. Я в капкане, укрыта от всего. Есть только он. Его бездонные глаза, которые впервые пугают.

– И, так уж и быть, я тебе помогу, – сам начинает расстегивать рубашку.

Мокрая ткань облепила его шикарное тело, которое уже не мое. Красиво снять вещи не выходит, они прилипли, но даже мокрые Марат снимает легко. Буквально минута, и он остается без всего. Его вещи выброшены прочь, чтобы не мешали.

Вижу, как он воодушевлен. Он готов на подвиги и мне страшно. Между нами одна преграда – мои трусики. Но разве это спасет? Он хочет большего и, если решит, то получит свое, и плевать на то, хочу я или нет. Главное, что хочет он.

Куда делся мой заботливый и чуткий муж? Куда исчез тот, кто всю беременность приносил мне то кислый яблочный сок в пять утра, то яблочный джем? Больше нет того Марата. Передо мной дикарь, которого я не знаю, с которым мне страшно.

– Кажется, – придвигается ко мне и берется за резинку кружевного белья, – это лишнее.

Хрусь, и нет его. Рвется по швам. Меня трусит от страха. Его руки гуляют по моему телу и откуда-то пена. Пена? Он купает меня?

Стою, зажмурив глаза. Вырываться нет смысла. Сжимаюсь все сильнее от каждого касания.

Тихо, Полина. Терпи. Он просто купает. Дай ему это сделать, расслабься. Пусть успокоится, пусть увидит покорность. Мне нужно продержаться до утра. Всего лишь до утра. До утра. А там он уйдет на работу, а я придумаю способ сбежать.