– Я не понимаю тебя, – голос дрожит, как и я.

– Чего ты хотела этим добиться? – отвечает вопросом, путая меня еще больше.

– О чем ты, Марат? Какой спектакль? – отступаю, пока не упираюсь в журнальный столик.

Начинаю падать, но муж успевает поймать меня и прижимает к крепкому телу. Раньше его объятия грели, сейчас обжигают. Не хочу к нему прикасаться. Мне противно.

– О чем? Хотя бы вот об этом, – и показывает сообщение, которое мне отправила Ди.

Хочу оправдаться, сказать, что это ложь, но поверит ли? Ему не нужна моя правда, ему нужен повод обвинить меня. Так ведь проще. Намного проще. Я все подстроила. Его измену, свое внезапное появление, а теперь нагло обвиняю не виновника, жертву.

– Ты ей веришь? Зная меня, ты так легко веришь в эту ложь? – слезы снова наворачиваются на глаза.

Почва выбита из-под ног. Я так больше не могу. Это выше моих сил. Не буду перед ним оправдываться, не буду ничего объяснять. Зачем? Он мне не поверит.

– Я жду, Полина. Не испытывай мое терпение, – цедит сквозь зубы, а я начинаю упираться в его грудь.

Нехотя, но он все же отпускает. Оказавшись на свободе, замечаю, что дверь в спальню открыта. При желании можно сбежать, но смысла нет. Без Умара я не уйду, а с ним не успею даже до лестницы добежать. А дергать тигра за усы не самая лучшая затея.

– Полина, – снова давит, я молчу.

Подхожу к кровати и сажусь, опираясь на колени локтями, и взъерошивааю волосы. Не хочу говорить, не знаю, что, мне больно. Выцарапать бы ему глаза, так силенок и роста не хватит. Нужно срочно что-то придумать. В голове пусто. Все стерли. Просто белый лист.

Марат подходит ближе, останавливается в шаге от меня, давит мощной энергетикой. Никогда не думала, что со мной он будет таким.

– Говори, – приказывает, словно я собачка.

– Ты веришь ей, посторонней, а не той, которая жила с тобой, строила планы, родила сына, отказалась от всего. Почему Марат? Неужели так хочется себя оправдать? – ответ срывается с губ раньше, чем я успеваю хоть что-то обдумать.

Вскидываю голову и смотрю в его глаза.

– Я еще не решил, верю ей или нет, Полина. Я никогда не делаю резких движений, и тебе это должно быть хорошо известно. Но, сложив факты, у меня есть ряд вопросов, и в твоих же интересах на них ответить честно.

– Господи, ты сам себя слышишь? – кричу, ударяя кулачками по одеялу. – Это смешно. Ты, как следователь на допросе в дешевом сериале. На что мне тебе отвечать? На что? На бредовые вопросы?

Меня окутала истерика, которой я даю волю. Подскакиваю с постели и даже привстаю на носочки, стараясь быть ближе к нему, чтобы глаза мои в отчаянье видел, чтобы слова лучше услышал и уловил каждую нотку злости и ненависти.

– Я никогда тебе не изменяла. Я люблю, – запинаюсь о собственные слова, – любила только тебя. Она меня ненавидит, хочет, чтобы я стала никем, сошла с ума или еще что-то, не знаю. Я тебя ненавижу, слышишь? Ненавижу, предатель!

Толкаю в грудь со всей силы. Он делает шаг назад, позволяя выплеснуть на него все, что накопилось.

– Это ты развлекался с моей сестрой, пока я переживала не самую простую беременность, не ты тяжело рожал, не ты нянчишься с ним. Думаешь, спел ему в наказание мне колыбельку и герой? Ты предатель! Это ты уничтожил меня изнутри. Не смей перекладывать все на мои плечи. Не смей. Не смей. Не смей!

Колочу ладошками по его широкой груди и затихаю, когда Марат перехватывает мои запястья, встряхивая, словно куклу.

– Прооралась? Теперь скажу я.

Нервно сглатываю, не зная, что сейчас будет. Слишком устрашающий взгляд, слишком неоднозначное поведение. Кому он верит?

– Моя измена на наших плечах. Когда придешь в себя и перестанешь походить на сумасшедшую, мы это обсудим. А пока, чтобы обезопасить и тебя, и себя, поиграем по новым правилам. Ты раздевайся, а то ходишь в уличном, немного брезгливо смотрит на мою одежду, в которой я была на прогулке.