Глеб делает еще один шаг, практически подпирая меня к стене.

Смотрит в глаза, не мигая.

Расправил свои могучие плечи, руки в карманах брюк. Рубашка немного помята, словно он сидел в машине без пиджака.

Цепко и пристально смотрит в глаза, считывая эмоции.

Какой кошмар…

Раньше он таким не был.

Или был, только не со мной. И эту – настоящую сторону его личности – я еще не видела. От этого перехватывает горло. Смотрю ему в глаза достаточно долго. Глеб отворачивается первым.

– Сними халат, – требует он.

– В каком смысле? – от отчаяния сердце начинает биться, как обезумевшая птичка в клетке.

Глеб хватает меня за плечи.

– Идем в кухню, – он силой заталкивает меня туда и приказывает охраннику. – Выйди! Раздевайся, Ева! Я тебе не верю, в кабинете была только ты! От этой флешки зависит моя жизнь, дрянь!

Он дергает халат, но останавливается, увидев, что под ним я голая и прятать флешку негде. Рыдая, заворачиваюсь обратно. Сердце сжимается от спазмов.

Глеб хватает меня за лицо и заставляет смотреть в глаза.

У него взгляд убийцы, и это пугает.

Он смотрит почти минуту, рассматривая лицо, перепуганные глаза – я не сразу понимаю, что он делает. Ищет признаки лжи. Но в моих зрачках только страх перед ним.

– Убирайся! – кричу я сквозь слезы. – Убирайся отсюда, предатель! Ты мне изменял, сам бросил, так убирайся отсюда к ней и не приходи больше. Я тебя ненавижу, Глеб!

Я затихаю, беззвучно плача в ладони.

– Если бы у меня был другой выбор, я бы его сделал, – безжалостно отрезает муж. Я думаю, он о флешке и обыске, пока он не продолжает. – Но Лара беременна и родит мне. А ты в депрессии столько времени.

Он отворачивается и уходит, не обращая внимания, что идет, практически, по остаткам моего сердца.

Раньше я не замечала в нем жестокости.

Сажусь к столу, обхватываю голову руками.

Стараясь не думать о боли, разрывающей изнутри. Не слушаю короткую перебранку Глеба с помощником, шум обыска. Они заканчивают через минут сорок.

Пока охрана выходит, Глеб появляется на кухне.

– Я больше тебя не побеспокою. Ты на ложь не способна… Ты даже жить самостоятельно не можешь. Мой юрист свяжется с тобой насчет развода.

Он уходит, даже не попрощавшись.

Чужой и агрессивный мужчина, который оставляет истекать меня кровью после жестоких слов: «Она беременна и родит мне».

А ты ее любишь, Глеб?!

– Или твои чувства такая же фикция! – ору я вслед, но дверь уже закрылась.

Он не слышал моего вопля.

Флешку они не нашли. Но мне уже все равно.

Никого нет рядом.

Самый близкий мне человек ударил по больному и ушел.

Он приедет к ней, счастливый будущий отец, утешится в ее объятиях, и она убедит его, что все правильно сделал…

– Ты сволочь! – ору я, пытаясь избавиться от боли. – Будь ты проклят! За все!

И это приводит меня в чувство.

Только теперь осознаю степень подлости, которую совершил Глеб.

Мне жаль ее.

Эту Лару.

Потому что она не уникальна, хотя может считать иначе. И рано или поздно окажется на том же месте, что и я, когда перестанет устраивать Глеба по любой из причин.

– Ты сволочь, у нас был ребенок…

Я думала, мы все пережили. Что справимся и всегда будем вместе. Но так бывает только в фильмах со счастливым финалом.

А жизнь разбивает сердце вдребезги.

У нас же были все шансы быть счастливыми. Но судьба распорядилась иначе, и я до сих задаю вопрос без ответа – почему я?

Я тяжеловато носила ребенка.

Токсикоз и прочие неприятности цвели бурным цветом. Но ничего такого не было. Ничего, что заставило бы думать о потере.

В тот вечер готовила ужин Глебу. И почувствовала: что-то не так.

Поясницу начало ломить. Да так сильно, что я бросила стейк на плите, просто ее отключив, едва дошла до гостиной и легла на кушетку.