В воскресенье я просыпаюсь в чужой квартире, абсолютно разбитая. Но главное, что я одна. Мне хочется выпустить из себя всю боль так, чтобы никто не видел моего состояния.

Весь день я сижу в квартире, думая о своём неудавшемся браке. Только один раз выхожу в магазин, чтобы купить еды.

Как же так вышло у нас с Лёшей? Не такие уж и плохие были у нас отношения. Неужели всё дело в беременности Кати? Или он давно хотел к ней уйти, а тут так совпало?

Я только сейчас понимаю, что все её взгляды и улыбки моему мужу, пока мы дружили все эти годы, были неспроста. И дружить со мной Катя перестала не просто так. Я думаю, это произошло именно в тот момент, когда между ней и Лёшей что-то началось. Возможно, ей было стыдно после этого смотреть мне в глаза. Или же она видела во мне соперницу и ненавидела за это. Какая теперь разница?..

Но стоит мне подумать о Лёше, стоит вспомнить его лицо, и по телу прожигающей насквозь кислотой разливается отчаяние. Мы с мужем больше никогда не будем вместе, никогда он меня не поцелует, не назовёт любимой. Нас больше нет. И даже если бы случилось так, что он вернулся бы и стал просить прощения, я уже ни за что не смогу быть с ним.

Я тоскую по былому, по той любви, что была между нами, но к супругу я больше ничего не чувствую, кроме глубочайшего презрения и обиды. Ни любви, ни теплоты. Если что-то и оставалось ещё в первые часы после их с Катей признания, когда мозг отказывался воспринимать действительность, то сейчас однозначно нет. Ничего больше нет.

Воскресенье тянется мучительно долго. И как бы мне ни хотелось, но в понедельник приходится идти на работу. Сегодня у нашей компании важные переговоры с партнёрами, и я должна присутствовать.

Я не принимаю больших решений, у себя в отделе работаю старшим специалистом, но большим трудом выбила у начальника разрешение сопровождать их с замом на переговорах, как помощник. Если нужно будет что-то записывать, чем-то помочь по мелочи.

Но главное для меня – это возможность поучиться у шефа. Если я хочу построить карьеру, мне это нужно. К слову, и начальник у меня лояльный, он сам понимает, что сотрудников надо натаскивать. Чем больше мы знаем и можем, тем ему легче. Вот только я понятия не имела, что мне придётся в такой важный для моей карьеры день идти на работу в таком состоянии.

С другой стороны, что ещё, если не работа, поможет мне отвлечься от того кошмара, который со мной случился?

Утром я старательно привожу себя в надлежащий вид. Тщательно маскирую косметикой синяки под глазами, подкрашиваю губы и ресницы. Сверху белой рубашки надеваю ярко-жёлтый пиджак. Если моё лицо не сможет излучать хорошее настроение, то пусть хоть одежда это делает.

Спустя два часа мы заходим в высокое офисное здание с дорогущим ремонтом. Я, начальник отдела, Игорь Иванович и его зам, Татьяна Сергеевна. На первом этаже туда и сюда проходят мужчины и женщины в дорогих костюмах. Всё сияет чистотой. Здесь даже в воздухе ощущаются деньги.

Мы заходим в лифт, и когда его двери почти закрываются, Игорь Иванович замечает идущего к нам мужчину и задерживает двери.

Нам приходится слегка потесниться. Я встаю в самый конец лифта у зеркала, а мужчина проходит и останавливается рядом со мной.

– Доброе утро, Артур Вениаминович! – мой начальник смотрит на мужчину и расплывается в улыбке.

А я, услышав это имя, непроизвольно вскидываю голову, чтобы посмотреть на человека, который стоит рядом со мной.

Это высокий, крепкого телосложения молодой мужчина. Чёрные, короткие волосы аккуратно зачёсаны набок. Светло-карие глаза, яркие, внимательные, чуть сужены под хмурыми бровями. Тёмно-серый костюм идеально сидит, явно сшитый на заказ. Я знаю, кто этот человек. Никогда не видела его, но имя узнала.