– Девушка, я вам шутка что ли какая-то?
Сжимаю губы, но лыбиться не перестаю. Не получается и все тут! Хотя, Зиновий от этого злится еще больше.
Прищуривается.
– Вы же в курсе, что за принуждение к проституции тюремный срок может грозить? – начал с самого страшного Зина. Зина же, да? Гм… Танюша, остановись! Этот Зина тебя прихлопнет в два счета.
– Я вам ничего не платила, – трясу головой. Почему его тело так близко ко мне? И такое горячее? Он вообще, как будто везде! Сверху, снизу, по бокам. Я могу в него впечататься, а он даже не заметит.
– Зато ваша подружка заплатила. Как мне ее найти? Я ей эти деньги засуну в…
– Так, я поняла. Произошло недоразумение. Она просто… такая… знаете…
– Идиотка?
– Нет! Она просто очень за меня переживает! – пытаюсь защитить Еву. Я первая в очереди на то, чтобы ее отпинать. Пусть в очередь становится.
– Номер мне ее дайте, чтобы я ей хотя бы деньги смог вернуть и написать ей предупреждение, чтобы в моей жизни больше не отсвечивала.
Ага, так я и поверила.
– Но…
– Номер, Таня! – рычит этот сантехник-стриптизер-профессор, Зиновий Самарин.
– С-с-сейчас, – нет, долго улыбаться и сопротивляться ему невозможно.
Выползаю из под его грозной и нависшей надо мной фигуры.
Нахожу свой телефон на тумбочке возле кровати. Включаю. Но он не включается. Сел аккумулятор, зараза!
Разворачиваюсь лицом к Зиновию и готова сгореть от стыда заживо.
– У меня сел телефон, – оправдываюсь.
Мужик закатывает глаза и снова двигается ко мне. Выхватывает телефон – не верит мне. Но в его руках он тоже не включается.
– Как удобно, да? Сейчас спущусь в машину и принесу зарядник. Только попробуй мне дверь не открой!
И вот он уже переходит на «ты». Интеллигент выветрился из него.
Да что со мной не так? Почему все позволяют манипулировать мной? Командовать. Я всё всем что-то должна! Замуж должна! Телефон дать должна! Девичник сделать ради подруг тоже должна! Еще и обесценивают меня. Будто я не человек. И у меня нет чувств. Как же это унизительно! Подруга заказала мне мужика, чтобы… А-а-а-а! Ненавижу всех!
Не ожидаю сама от себя всплеска эмоций, но начинаю реветь.
Нет, я не умею так, чтобы романтично катились слезы как у трепетных ланей. Я реву громко и навзрыд. Поэтому стараюсь всегда держать себя в руках. А тут – не могу!
Зиновий застывает в шоке от моей истерики. Оглядывается на дверь, но не решается уходить. А мне так и хочется сказать – да проваливай уже!
Какой от него толк? Подразнили мужиком и хватит?
– Таня? – о, оказывается он может спокойно говорить. – Почему ты плачешь?
Трясу головой.
– Что я должна сказать? Я неудачница! Меня даже несчастные подруги жалеют! Ни один мужик меня не хочет! Я маленькая, тощая, скучная!
– Скучная? – переспрашивает, как болванчик, Зиновий.
– И даже вы… ты! Тебе даже денег заплатили, чтобы ты со мной, убогой, переспал! Пришлось бы конечно мириться с отвращением, но…
– Глупости! Я что, теперь должен спать с каждой, кто мне заплатит? – кажется, Зиновий обалдевает от моих эмоций и слов. Ничего поделать не могу!
– Как будто ты бы за бесплатно со мной переспал! Просто потому что я бы попросила! – издеваюсь, закапывая сама себя. Больно – невыносимо. Что со мной не так? Вот что?
– Спать не стал бы. Но потрахался бы с удовольствием! – у Зиновия меняется интонация, а я тут же замолкаю, перестав реветь. Поднимаю взгляд на него и…
Ик!
6. Зина
От ее «Ик» у меня шумит в ушах.
Я как дурак, клянусь, жду, что она попросит меня показать ей… и не только показать…
Зина, ты охренел!
Малышка вся из себя на нервах перед свадьбой, еще и подружки ее дебильные устроили нам обоим светопреставление. И она не виновата, а я на нее наорал.