В конце концов усталость берет свое, и я ложусь на кровать. Как есть, в одежде. Готовая вскочить в любой момент.

Так и ворочаюсь без сна, прокручивая различные варианты предстоящего разговора с мужем. Однако все они оказываются далеки от того, что на самом деле происходит утром.

5. Глава 5. Шок

Маша

Я просыпаюсь от скрипа открывающейся двери и тяжелой поступи.

Распахиваю веки, а передо мной — муж с подносом в руках.

Я приподнимаюсь на кровати и кошусь на поднос. Там исходит паром кружка кофе, на тарелке лежит пара аппетитных круассанов, а на второй — нарезка из фруктов.

— Доброе утро, соня, — улыбается во все тридцать два зуба Герман, кивает на поднос, приземляя его на прикроватную тумбочку: — Завтрак в постель.

И такой у него обволакивающий, вибрирующий голос, что я непроизвольно улыбаюсь в ответ. Обычно такие завтраки ему приношу в постель я, но он и сам частенько меня балует.

Муж присаживается на кровать, кладет ладонь мне на лодыжку, ведет вверх плавным нежным движением, и я облегченно выдыхаю.

— Доброе утро. Мне тут такой сон снился, — качаю головой и подергиваю плечами, — как будто ты…

…мне изменял, а потом запер в комнате, пригрозив забрать дочь, если решу уйти. Но эти слова так и застревают в горле. Нет, я даже произносить вслух такое не хочу.

Слава богу, это всего лишь сон. Жуткий кошмар. У нас все по-прежнему. Муж меня любит и, разумеется, не изменяет. Вон, даже завтрак в постель принес.

В этот момент мой взгляд падает вниз. На платье, в котором я и уснула. А затем — на рамки с фотографиями, что валяются на полу. Это сделала я — смахнула на пол все, что стояло на комоде, когда в бешенстве носилась по комнате.

А еще уже под утро разрезала ножницами несколько костюмов Германа в гардеробной, свалив их в одну кучу. Да, пришлось попыхтеть, ножницы-то маленькие, маникюрные. Однако я все равно сидела на полу, с остервенением кромсала дорогущие костюмы, рыдая и представляя на их месте дражайшего супруга и его причинное место. В тот момент мне было так больно, так обидно, что стало решительно плевать, как он отреагирует.

Будь он в тот момент в комнате, точно бы не удержалась, кинулась с ножницами к нему и воткнула пониже пояса.

Я мысленно стону. Значит, мне ничего не приснилось.

Тогда какого хрена Гера явился с завтраком и такой улыбочкой, словно ничего и не было?

Я тут же выпрямляю спину, подтягивая одеяло чуть ли не до подбородка. Вжимаюсь в спинку кровати и широко раскрытыми от ужаса глазами смотрю на мужа.

— Мне не приснилось! — озвучиваю очевидное.

— Маша… — начинает Герман.

— Что ты здесь делаешь? Ты запер меня, как нашкодившего ребенка! Забыл?

— Я все помню, — понижает тон муж.

— Тогда уходи! — тыкаю дрожащим пальцем в дверь. — И завтрак свой забирай!

— Я хочу поговорить, — терпеливо продолжает Герман. — Маш, прости меня, пожалуйста.

Я в полном шоке хлопаю ресницами. Мне что, послышалось? Это что за переход от клыкастого беспощадного зверя до милого ручного тигра?

Мотаю головой с такой силой, что в ушах начинает звенеть.

— Малыш, да послушай же, — хватает меня за ладонь муж, тянет к себе и успевает прижать к губам, прежде чем мне удается ее вырвать. — Я знаю, виноват. Сильно виноват. Все понимаю. Но я вчера как услышал, что ты хочешь уйти, так меня и понесло…

— Понесло? Просто понесло? — срываюсь на крик я, гневно щурюсь. — Иди ты знаешь куда?!

«Понесло» — вот как он воспринимает свои угрозы и приказ молча глотать его измены и вести себя ниже травы, тише воды?

Пока я пытаюсь переварить его тираду, Герман протягивает руку к моему лицу, и я машинально отшатываюсь с круглыми глазами.