Резко останавливаюсь и поворачиваюсь обратно к поляне. Внимательно присматриваюсь, пока снег немного утих и вижу следы от машины. То есть ее привезли и бросили?

- Что ты скрываешь, девочка, кому перешла дорогу? - смотрю на нее стонущую,, с дрожащими ресницами, теперь уже иначе.

Чтобы она ни сделала, это не повод выкидывать ее в мороз в лесу. Это не на трассе бабу высадить, когда она закатила истерику. Это влез без сознания. Здесь ни то что попутку не словит, здесь хоть бы на диких зверей не напороться, чтобы не растерзали.

А ведь ее легко мог какой-нибудь волк найти и загрызть. Они здесь водятся. Одна из причин по которой я без Полкана или ружья в лес не иду. Не очень безопасно.

Ладно, надо ее отогреть, а потом уже узнавать, что случилось. По следам все равно никуда не выйду, а рисунок протектора уже замело. Бессмысленно потраченное время будет. У самого руки подмерзли, не могу даже оценить степень ее замерзания, но судя по синеющим губам, уже прилично так пролежала.

Поворачиваю к домику и несу ее туда. Полкан идет рядом и охраняет нас. Как-то быстро он к ней проникся. И чем только могла зацепить его, не знаю. Очнется, разберемся, пока заношу девчонку в дом и кладу на диван.

Она протяжно стонет. Не понимаю, что с ней не так. Может быть, оно там избитая, израненная вся под одеждой? Надо убедиться, проверить все, а то может вместо праздника в больничку надо вести находку и побои зафиксировать.

Подкидываю еще дров в камин, скидываю с себя вещи и подхожу к ней, смотрю на мирно спящую и даже жалко становится. И не только. чисто мужское начинает шевелиться, и в этом нет ничего хорошего. Нельзя, Карим. Бессознательная баба точно табу.

- И что мне с тобой делать, Снегурочка, - риторический вопрос к человеку без сознания, от самого себя смешно.

Так, смотреть на нее можно долго, хорошо, что уж, даже такая потрепанная. Вон, синяя уже. Надо в сухое переодеть и отогреть. Тяжело вздохнув, начинаю раздевать ее. Мокрую куртку кидаю ближе к камину, чтоб просохло. Остальные вещи аккуратно складываю стопкой на сул. Оставляю ее в одном белье, сухое все же, прощупал… на свою беду и звучно выругался.

- Вашу ж... И зачем я это сделал?

Маленькая, ладненькая, в шикарном белье, с формами, которые идеально помещаются в ладонях. И самое удивительное от нее не пахнет алкоголем. Кто-то вылил на одежду? Похоже, на то, и это тоже не на руку мне.

Организм предательски реагирует, но потрясающую девушку рядом. Ему как-то все равно, что она не в том состоянии.

Не выдерживаю. Сажусь на диван рядом с ней, наклоняюсь на автомате и замираю в миллиметре от ее губ.

4. Глава 4

Софья

Как же больно в груди. Дышать стало немного легче, но все равно очень тяжело. Не могу вдохнуть полной грудью. Еще и в глазах резь, открывать больно. Чувствую, как по коже гуляет прохладный ветерок. Хорошо как. Хочется попросить включить конди…

Нет, это не кондиционер. Это открыто окно. Все равно, сейчас это не имеет никакого значения, пусть его пошире откроют. Мне становится немного легче от свежего воздуха. Кажется, что вообще в комнате нет воздуха и я выброшенная на берег рыба.

Мне так же плохо, так же трепыхаюсь, чтобы добраться до воды. Только моя цель не вода, а морозный воздух. Или. Нет, воды тоже хочу. Холодной, чтобы сбить жар.

Не открывая глаз, скрипя зубами, сквозь ломоту во всем теле, поворачиваюсь набок, чтобы сквозняк обдувал лицо, но получается плохо. Стон боли срывается с губ.

- Тш-шшшшшш, куда поползла, - крепкие руки подхватывают и кладут обратно на спину.

Хнычу, потому что не хочу лежать на диване в душной комнате со специфическим, пока непонятным затуманенному сознанию, запахом. Хочу на воздух. Я готова как кошка уже мордочкой вверх-вниз водить, когда пытается воздухом из форточки надышаться. Матрас рядом прогибается, а потом на лоб опускается холодная, мокрая тряпка. Как же хорошо.