Дружной командой направляемся в главную часть дома.

— Зень, поиглаис со мной? Девоцки войнуски не любят. Мне узе надоело лисовать, а папа со мной не иглает. Он всё влемя занят. Ян? А де мама с папой? Я узе соскуцился. Долго они исё будут в командиловке?

Очередной вопрос Тима вгоняет меня в ступор. Вскидываю на Женю растерянный взгляд, но так и не успеваю ничего ответить. Гонщик первым исправляет положение, переключая внимание ребёнка на другое.

— Как у тебя с Женечкой дела? Больше не спорите?

— Неа. Тетя Лела не лазлешает. Лугается на нас.

— Тетю Леру нужно слушаться, старик, — коридор заканчивается быстрее, чем мне бы этого хотелось.

Входим в холл, за ним попадаем в уютную гостиную. — Давай-ка Янку в кресло посадим, затем поиграем.

— Женя, давай не сегодня, — вяло протестую, желая поскорее убраться отсюда. Хочется зарыться с Тимом под одеяло и проспать до обеда.

— Ян, но поцему? — огорчённо протягивает племянник, вцепляясь крепкой хваткой за шею отца.

Не знаю, почему начинаю заводиться. Не могу найти оправдание внезапно накрывающим меня отрицательным чувствам.

— Тим! Па... п... — прикусываю язык, тотчас же исправляясь. — Женя устал. И дядя Валентин тоже. Взрослым пора отдохнуть. Поужинаете с Женечкой и мы уедем домой.

— Куда домой? К маме и папе? — с надеждой в голосе задаёт вопрос.

— К дяде Жене, — устало произношу, замечая вышедших из кабинета Валентина с дочерью на руках.

— Мы недолго, малыш, — хрипловатый голос Захарова опаляет мой висок. — Обещаю. Дай нам минут десять, затем переоденешься и все приступим к ужину. Тимыч, выбирай игру, — довольно улыбается ребёнку, подводя меня к большому и мягкому креслу рядом с камином.

Присаживаюсь в него, с интересом наблюдая за поведением и эмоциями отца и сына. Господи, они сейчас так похожи друг на друга, что стоит кому-то чуточку внимательнее приглядеться, и тайна откроется сама по себе.

— Хоцю в войнушку, — заявляет Тим, гипнотизируя глаза Жени. — Мозна я буду полицейским, а ты плеступником? Тока у меня олузия нет. Нада что-нибудь плидумать.

***

— Как это нет? А вооон там что? — гонщик указывает рукой на только что доставленные охранниками коробки. — Ану-ка, бегите с Женечкой к дивану, посмотрите, что взрослые для вас купили.

— Ух, тыз-ка! Ешё подалки! — радостно восклицает Тим, буквально вырываясь из отцовских объятий. — А цево в колобках?

— Откроешь и увидишь.

Мужчины ставят непосед на пол, те с низкого старта рвут к подаркам, словно ошалелые. Пространство тотчас наполняется звонкой детской радостью, звуком разрываемой в спешке бумаги, вскриками, охами, писком восторга...

— Ула!!! Писталет! Зень, давай ты будишь глабить банк! — вытаскивает из коробки пластиковое оружие, ремень с наручниками, полицейскую дубинку и прочий реквизит, не обращая внимания на Женечкину плюшевую игрушку нежного персикового цвета. Довольная девочка зарывается лицом в пушистую мордочку огромной гориллы и ласково трется носиком, сжимая её в объятиях.

— Зень, а денег настоясих дашь для иглы?

Вопрос Тима приводит меня в замешательство. Видимо вспомнил свою копилку, в которую часто бросал подаренные взрослыми монетки.

— Много?

— А скока не залка?

Вот же ж маленький хитрец!

— Отдам все, что есть при себе. А кто сегодня у нас кассир? Женечка? — Евгений снимает с себя пальто, достаёт из кармана кожаное портмоне и переводит прищуренный от улыбки взгляд на свою крестницу.

— Нее! Она тозе будит полицейским, — решает за неё Тим. — Мне нузен напалник. Зенька, выбилай цево хоцис.

Женя не теряется. Зажимая подмышкой лапу гориллы, с интересом примеряет на себя полицейскую фуражку, попутно изучая содержимое набора. Боже, два маленьких сорванца. Им только идею подкинь, и весь дом на уши поставят.