Большую часть ночей я проводила здесь сама. Дамир или улетал по делам, или допоздна работал в кабинете. Там же в кабинете и засыпал. Я приносила плед и укрывала спящего мужа.

Комната освещена слабым светом ночника, и я замечаю сидящий в кресле напротив силуэт. На него не падает свет, но я интуитивно ощущаю, что это Дамир.

Проживаю счастливые минуты неведения, просто любуясь мужем. Пока действительность не накрывает с головой холодным душем.

Разведенка. Жанна не обманула, это про меня. И Дамир это подтвердил.

— Проснулась? — голос мужа доносится из полумрака спальни. Вместо ответа медленно киваю. — Ну и хорошо. Поговорим, Ясь?

Снова согласно киваю, поджав под себя ноги. Руки кладу на живот — в комнате темно, Дамир вряд ли будет следить за тем, где я их держу.

— Если ты хочешь что-то спросить, спрашивай, — говорит из темноты муж, почти бывший. А я не знаю, что спрашивать.

«Как ты мог? Почему? Что со мной не так?»

Абсолютно бесполезные и тупые вопросы. И на каждый я сходу дам не меньше десятка ответов.

— Жанна сказала, — облизываю сухие губы, — что ты женился на мне из-за этого контракта с Денизом. Что ты собирался потом по-тихому развестись после того, как вы заключите соглашение. Это правда, Мир?

Он молчит. А я уже знаю ответ. И все еще на что-то надеюсь.

Но когда он начинает говорить, все надежды рассыпаются искрящимися осколками.

— Прости меня, Ясмина. Я не должна был с тобой так поступать. Жанна сказала правду, мне нужен этот контракт. А Денизу нужен женатый партнер, у него очень радикальные взгляды на семейный статус своих бизнес-партнеров.

— Тогда почему... — голос изменяет мне, и я с трудом проталкиваю слова, — почему я?

— А кто? — наверное мне очень этого хочется, потому что голос почти бывшего мужа мне кажется звучит вымученно.

— Жанна. Вы же с ней... Ты с ней спал? — не знаю, зачем спрашиваю. Жанна рассказала достаточно, чтобы у меня еще оставались еще какие-то иллюзии.

— Мы были любовниками, это правда, — добивает Дамир, — но мы расстались два месяца назад. Я не изменял тебе с ней, Ясмина.

— А ребенок? — шепчу, сминая руками простыню под собой. — Чей это был ребенок, Мир? Твой?

Он поднимается, закладывает руки в карманы и подходит к окну.

— У Жанны был срок тринадцать недель. Так что да, это вполне мог быть мой ребенок. Но теперь это неважно, мне придется жениться на ней, чтобы на тебя не стали заводить уголовное дело. Это условие, которое поставил Осадчий. И я его выполню, я не могу допустить, чтобы тебя посадили.

— Меня? В тюрьму? Но за что? — непонимающе смотрю на силуэт Батманова, застывшего возле оконного проема. — Я не трогала ее, Дамир. Ты мне не веришь?

Его молчание означает согласие, и мне хочется подскочить к нему и начать трясти, как в больнице. Но я вдруг понимаю, что не больше не имею права его касаться.

Мало того, как оказалось, я этого права и не имела. Поэтому обнимаю себя руками за плечи и упираюсь подбородком в согнутые колени.

Наконец Дамир нарушает молчание и поворачивается ко мне.

— Это уже не имеет никакого значения, Ясь, — он трет пальцами переносицу. — Я должен буду выполнить условия соглашения. В любом случае, ты не попала бы в эту ситуацию, если бы не я. Я виноват перед тобой, и сделаю все, чтобы Осадчие тебя не беспокоили. Нам с тобой нужно как можно скорее развестись, чтобы я успел жениться на Жанне. Эмир приедет в начале месяца, надеюсь, он не станет копаться в истории моих браков и разводов.

— Почему тогда, — шепчу обескровленными губами. — почему ты не женился на ней сразу? Если вы... если ты ее... Если вы все равно встречались?