Заинтригованный Виктор Альбертович нацепил очки и с интересом взялся перелистывать страницы, задерживаясь преимущественно на картинках. В нескольких местах он откровенно фыркнул, а в конечном итоге просто заржал в полный голос.

Отсмеявшись, зачитал вслух:

– …не переступайте выплеснутых перед вами помоев или брошенного под ноги мусора, особенно через клочья шерсти и пучки веток. Но если всё же переступили, произнесите: «Грязь ко мне не пристанет»… М-да, редкостная чушь.

– Чушь не чушь, но ведь сработало.

– Да ладно!

– Кабы мы не заставили господина чиновника в приказном порядке отправить супругу в универсам, ноги бы ее там больше не было.

– А теперь и не будет. Учитывая, что водитель Миша залечил свои зубья, – машинально вставил свой «пятак» начавший всё заметнее нервничать Купцов.

– Вы уверены?

– Стопудово, – подтвердил Дмитрий. – Я давеча переговорил с… хм… моим спецагентом: она… вернее, он уверяет, что в ближайшей перспективе у мадам Нарышкиной универсам «Всячина» на подсознательном уровне будет четко ассоциироваться с… э-э-э-э…

– С паранормальными явлениями? – подсказал Купцов и снова посмотрел на часы.

– Именно. Купчина, ты чего всё на часы пялишься? Ждешь кого? Или опаздываешь куда?

– Нет-нет. Все нормально. Хотя…

– Хотя что?

Немного помявшись, крайне щепитильный в вопросе «приоритета служебного над личным» Леонид все-таки решился озвучить за наболевшее:

– Мужики! Мне бы сейчас того… отъехать бы, а?

– Без проблем, – благосклонно отозвался на просьбу Брюнет. – А куда?

– Да так, в одно место.

– А место, я так понимаю, располагается близ Финляндского вокзала? – лукаво прищурился привычно «компетентный» Петрухин.

В ответ Купцов наградил напарника негодующим-испепеляющим.

– Хм… Судя по выразительной мимике, я угадал. Ладно, Витя, давай в самом деле отпустим инспектора? Пока он не взялся рвать и метать.

– Так я же сказал, что не возражаю. Надо, значит надо.

– Ключи отдай. От «фердинанда».

– Ну, начинается, – притворно вздохнул Петрухин. – А от квартиры, случайно, не требуется?

– Дима!

– Всё-всё – умолкаю, отдаю.

Обретший ключи Купцов торопливо распрощался и чуть ли не бегом покинул вип-кабинетик.

– Куда это он так понесся?

– Согласно моим оперативным данным, сегодня Яну Викторовну выписывают из клиники.

– Ну, слава богу! – искренне возрадовался Виктор Альбертович. – Конец моим страданиям!

– …«и разочарованиям, и сразу наступает хорошая погода»[7],– автоматически среагировал/продолжил Петрухин.

– Чего?

– Не обращай внимания. Это не я – это мое, в коротких штанишках, подсознание… Ну, и как тебе печатное издание? Втыкает?

Брюнет еще немного полистал «странную» книгу и возвратил Дмитрию с вопросом:

– А где ее Алымов вообще раздобыл? Смотрю: выходных данных нет, издательство не указано.

Петрухин бросил на босса удивленный и одновременно уважительный взгляд:

– Витюша, а на тебе пользительно сказывается общение с двумя великими сыщиками.

– В смысле?

– Я говорю: в правильном направлении мыслишь. Книжица сия – товар штучный. Ручной работы, а потому цены немалой. Знаешь, сколько стоит? Полторы штуки баксов.

– Ох, ни хрена себе?! А главное – было бы за что? Подобного дерьма в Интернете – пруд пруди.

– Верно. Но тут ведь все дело в том, как подать. Матерьялец. Короче, история там нарисовалась следующая…

В начале третьего в просторном холле приемного покоя показалась Яна Викторовна Асеева. Сугубо внешне – вполне себе здоровая, кабы не лангета на колене да медицинская тросточка, на которую она, слегка прихрамывая, опиралась.

Первым «магистрального» юрисконсульта приметил Глеб и с визгом «Мама!» бросился навстречу. Следом подтянулись взволнованная Ольга Антоновна с букетом и Ирина Купцова без такового, но зато с предусмотрительно захваченной из дома дорожной сумкой. В которую, пока родные ахали/охали, принялась деловито укладывать многочисленные Асеевские пакеты с больничными вещами. Минут через пять, когда первые, связанные с возвращением блудной дочери в мирскую жизнь, страсти улеглись, Ольга Антоновна спохватилась и укоризненно вопросила: