– В части снятия «магического шока» таблетки еще куда ни шло. Но ведь там до кучи и клептомания?

– А клептомания, друг мой, она – в принципе не лечится. Разве что вытесняется подобным.

– Это как?

– Мне Натаха из личной практики рассказывала, что обычно такого рода… хм… увлечения всего лишь замещаются. Не более того.

– ??!

– Допустим, вот бухал себе человек, а в какой-то момент подшился. Дабы восстановить внутренний душевный баланс, он находит для себя замену и заделывается, скажем, игроманом. Предположим, вскоре его опять излечили, на этот раз от игры. Он немного пострадал-пострадал, да и переквалифицировался в клептомана. Словом, замкнутый круг пороков и страстей.

– Надо же? А я и не знал про такое, – явно заинтересовался Петрухинской лекцией Виктор Альбертович. – А «Натаха» – это кто?

– Да так, одна знакомая.

– Телефончиком поделишься?

– А тебе зачем?

– Хочу проконсультироваться. По одному вопросу.

– За личные «пороки» и «страсти»?

– А вот это – не твое дело, – посуровел Брюнет. – Короче, подгонишь?

– Подгоню. Только учти – ее услуги недешевы!

– Я постараюсь. Сдюжить, – огрызнулся Виктор Альбертович. – Да, и еще одно. Не знаю, насколько эта информация может оказаться полезной, тем не менее возьмите на заметку: после выписки госпожа Нарышкина обратилась за помощью к белому магу.

– Это который Серафим? – осведомился Купцов.

– Них…! А откуда вы?! Я ведь сам только сегодня узнал.

Инспектор Петрухин наградил босса снисходительно-самодовольным:

– Ты мы ж работаем, господин начальник. Это только ваши подчиненные считают, что мы плодовые деревья, знамо чем, околачиваем. Между прочим, мы даже знаем, кто именно надоумил мадам Нарышкину обратиться к этому кудеснику.

– И кто же?

– Некто Ольга Глинская.

– КТО-КТО? – странно неадекватно среагировал на озвученное имя Брюнет.

– Ольга Глинская. Ты чего, знаешь ее, что ли?

– Немного, – нехотя подтвердил Виктор Альбертович и поспешил сменить тему: – Так и что за фрукт этот Серафим?

– Позиционирует себя специалистом широчайшего профиля. Якобы волокёт и в тантре, и в фэншуе, и в приворотах, и в наворотах, – объяснил Леонид. – В общем, толчет черта в ступе.

– И небезуспешно. Толчет, – подтвердил Петрухин. – Вся клиентура – сплошь випы. Запись – на месяцы вперед. При этом никакой рекламы, принимает исключительно по рекомендациям. Ценник, соответственно, запредельный.

– За ценник я в курсе. Когда старик Нарышкин мне цыфири озвучил, я инда не прослезился. Подумал: «Во люди работают! А я тут, блин, с какими-то трубами. В каждый бакс зубами вгрызаюсь». Ладно, бог с ним, с Серафимом, хрен ему между… Что намереваетесь предпринять дальше?

– Мы тут с Дмитрием Борисычем, пока тебя, Виктор, дожидались, малость покумекали и решили, что лучше оперативного эксперимента в подобной ситуации ничего не придумать.

– Какого еще эксперимента?

Тут в брюнетовскую дверь постучали, и в кабинет заглянула секретарша Алла.

– Виктор Альбертович, извините. В приемной Лобков. Очень просит принять.

– Я ведь предупредил, что мы заняты.

– Я ему так и сказала. А он говорит: «Срочное и важное».

«Хозяин Всея Магистрали», хотя и скорчил в ответ недовольную гримасу, но тем не менее поднялся из-за стола и со словами «обождите, мужики» вышел в приемную.

А там, в приемной, томился нервный менеджер отдела сбыта.

Нервно сминающий в ухоженной ладошке прозрачный файловый кармашек с нервно же отпечатанным десять минут назад документом.

– Что у тебя, Владислав Антонович? Только покороче.

– Вот. Докладная.

Лобков достал из полиэтилена бумагу, протянул боссу и застыл в выжидательной стойке/позиции.