Мистер Сворд наблюдал жизненные перипетии семьи Баттонов со стороны, как и весь свет. Его интересовали и забавляли события, случившиеся в этой семье за столь короткое время. Скучная лондонская жизнь не баловала новостями, а тут скандал за скандалом. Его любопытство вызывали сплетни вокруг этой семьи. Его азарт разжигали скандалы, сопровождавшие то одного Баттона, то другую. Недоумение вызывало поведение мисс Баттон. Привыкший к беспомощности, зачастую наигранной и показной, глупости женщин, любящих болтать ни о чём, тратить деньги, взвизгивать по пустякам и без повода падать в обморок, в Джулии Баттон он наблюдал совершенно иную разновидность женщины. Она была спокойна, деловита, возможно, умна и, что немаловажно, пользовалась уважением своего старшего брата и брата его жены. Мужчин, которых общество стало считать весьма здравомыслящими и серьёзными, хоть и несколько эксцентричными. Мистер Сворд свёл знакомство с Артуром, которому, однако, не стал близким другом по причине своего легкомысленного характера. А воспоминания о собственном недавнем предосудительном поведении для Артура были ещё болезненны. Но мистер Сворд был вхож в дом молодого человека, изумляясь, как и все, резкой перемене его поведения. Он не стремился стать поверенным его тайн или задушевным другом. Его интриговали подробности жизни этого чудаковатого и взбалмошного семейства. Узнать же их можно было, если только ты будешь считаться близким знакомым одного из членов этой семьи. С сеньорой Франческой они стали друзьями, любящими подтрунивать друг над другом. Их шуточные пикировки через какое-то время перестали заставлять хмуриться сеньора Джованни. Маленькая София стала со временем видеть в нём своего доброго дядюшку, хотя ей много раз объясняли, что это совершенно посторонний человек. А дядюшка – тот смуглый мужчина с чёрными глазами, неулыбчивым ртом и серьёзным лицом. Но в силу малого возраста маленькой девочке это было непонятно. И она радостно улыбалась, лопотала и тянула ручонки к весёлому молодому человеку, катавшему её на своей ноге и дарившему ей игрушки и конфеты. Глядя на него, сеньора Франческа и миссис Кавальо, часто навещавшая их и тоже ожидавшая пополнения семьи, не раз, оставшись вдвоём, строили планы женить молодого человека. Однако сам мистер Сворд не проявлял желания стать женатым. Он попросту о том не задумывался. Изредка путешествуя от четы Баттон к чете Кавальо, он был весьма счастлив своим положением приходящего друга семьи. Сэру Сворду такое положение дел не нравилось, как-никак, это был его единственный сын, который должен был дать наследника своему роду, принять на себя ответственность за честь семьи и поместья, поскольку сэр Сворд весьма здраво сознавал, что он не вечен. Но, памятуя, на что способен его сын, он выказывал своё недовольство весьма осторожно и ненавязчиво. А неудачливая попытка свести сына с мисс Баттон заставляла его часто кривиться, когда мистер Сворд рассказывал о том, как он проводил время у молодого мистера Артура и его семьи. Отдавая должное исправившемуся повесе, он не хотел видеть ничего хорошего в старшей сестре, девушке, по его мнению, слишком заносчивой, прямолинейной, гордой и самоуверенной – качества, которые можно простить мужчине, но которые не прощаются женщинам. То, что один из представителей плебейской, по его мнению, семьи женился на аристократке, хоть и итальянских кровей, несколько примиряло его со всем семейством. Хотя итальянская аристократия в его глазах значила немногим больше, чем все предки сэра Баттона вместе взятые, были ли они на короткой ноге с королями или нет. Однако титул есть титул. И осознание этого заставляло сэра Сворда быть хоть и не на равной ноге со взбалмошным семейством, но хотя бы отчасти примиряло его с ним. Мистер Сворд вообще не обращал внимания на наличие титулов или королевских особ в генеалогическом древе своих новых знакомых.