Незнакомец терпеливо повторяет:

– Так мы договорились, Синали?

Я моргаю один раз.

– Замечательно. Позволь высказаться начистоту: ты убила герцога Фарриса фон Отклэра, заколов принадлежащим ему церемониальным кинжалом. Ты сожалеешь об этом?

Я моргаю дважды. И жду вспышки гнева или отвращения, но вижу только мягкую улыбку.

– Ясно. Хороший знак, – он разглядывает серебряный набалдашник трости. – Совершив убийство, ты вытолкнула тело герцога в космос, воспользовавшись шлюзом в его кабинете, украла костюм наездника и выступила на боевом жеребце Дома Отклэров в турнире против Дома Вельрейдов. И не в простом турнире, а в полуфинале Кубка Кассиопеи. Аристократия была в бешенстве.

Его бледно-серые глаза довольно поблескивают. Я открываю рот, хриплю что-то невнятное, но он сразу понимает, о чем я.

– О, наездник Дома Вельрейдов нанес тебе поражение. Из‑за неподготовленности к перегрузкам ты вылетела из седла при столкновении, и, поскольку не сумела задействовать амортизаторы шлема, от удара о металл внутри боевого жеребца у тебя появились трещины в черепе. Врачи говорят, что ты выжила лишь благодаря ниспосланному Богом чуду, хоть я и распорядился провести лечение наномашинами.

Чудо – для меня? Лечение наномашинами? С какой стати? Я же убийца и бастардка, я не представляю никакой ценности.

Незнакомец откидывается на кожаную спинку стула.

– Все, о чем я только что рассказал, произошло два месяца назад.

Я давлюсь кашлем. В этой постели я провела два месяца? Не может быть, нет – всего шесть дней! Я считала. Отмечала их чертами.

– Неделю назад ты пришла в себя, – невозмутимо отвечает он на мои мысли, движущиеся по замкнутому кругу. – Два месяца назад я распорядился, чтобы тебе провели наномашинное лечение. И даже сумел сохранить в тайне то, что ты убила герцога: для всей Станции он умер по естественным причинам – кажется, от инфаркта. Не помню точно, что именно велел написать дознавателям в отчете, когда нашли его труп.

Сквозь мой стон прорывается единственное слово:

– З-з-зачем?

– Хочу взамен попросить тебя кое о чем.

– Н-не… буду я спать с тобой, к-козел блаародый! Просто убей меня.

У незнакомца сначала вытягивается лицо, потом он смеется. Бледные линии и тонкие складки морщин разбегаются по его лицу лучами беспримесного веселья – это самое яркое проявление эмоций, которое я увидела у него за время нашего разговора.

– Одолжения такого рода меня не интересуют, – спокойно отзывается он. – Вместе с тем я не заинтересован и в том, чтобы убить тебя.

– Я хочу умереть!..

– Мне известно, чего ты хочешь, – перебивает он. – Тот, кто сначала убивает своего отца, а затем, не имея никакого опыта, ввязывается в турнирный поединок, жить долго и счастливо не планирует. Тот, кто желал бы выжить, попытался бы сбежать сразу после совершенного убийства, однако ты ничего подобного не сделала. Ты была готова умереть. Хотела нанести удар Дому Отклэров, даже если для тебя это означало смерть.

Судя по его речи, он… безусловно знатного происхождения. Во взгляде, которым он встречается с моим, нет мягкости. Там, где я только что видела веселье, теперь стальной блеск. Он знает, кто я. И чего добиваюсь. Для него я проста и понятна, и от этого я цепенею.

– Кто… вы? – выговариваю горящим горлом.

– Можешь звать меня Дравиком. Мне бы хотелось, чтобы мы с тобой действовали сообща.

– Зачем мне это?

– Затем, что Дом Отклэров тебе не победить в одиночку.

Из моего рта вырывается рычание, но Дравик продолжает:

– Прошу, не пойми меня превратно: незаконная дочь герцога, участвующая в турнире, да еще убившая его… двор нова-короля был бы страшно зол на Дом Отклэров. Твой план произвел бы желаемый, но недостаточно долгий эффект. Бурная реакция, месяца два сплетен о бастардке, – а потом Отклэры заплатили бы кому надо, чтобы замять скандал. Я же имел в виду нечто более долговременное.