Выставив вперед себя коробку с тортом, она быстро прошлась взглядом по моему посеревшему лицу, и стало мне совсем худо.

– Слышь, подруга, а не загрипповала ли ты, случайно?

– Ты у нас вроде гинеколог, а не терапевт, – я все же попыталась отделаться.

– А ты думаешь, гинекологи дальше женских прелестей ничего не видят? – она помахала занятому своей вечерней кашей Даньке и снова повернулась ко мне. – Мы, между прочим, иногда и на лицо внимание обращаем. Особенно когда дуре какой-нибудь мозги надо вправить и здоровье спасти.

С мозгами и здоровьем она, конечно, попала в цель сразу. Спорить мне резко перехотелось. Как и придумывать оправдания.

Словно и правда пришла угостить нас тортом, Лизка сама поставила чайник. Нарезала украшенный ягодами и творожным кремом бисквит. А когда счастливый и сытый Данька пошел спать, взялась за меня с бульдожьей хваткой.

Началось все с командного: "Давай рассказывай!", а закончилось удивленным: "Что, прямо там и поимел?"

Сама не заметив, как съела второй кусок торта, я только кивнула.

– И без предварительного бла-бла-бла за жизнь или хотя бы короткого "разрешите вдуть"?

Я отрицательно мотнула головой.

– И до оргазма? Руками, как иллюзионист...

– ... хренов.

– Твою мать! – Лизка резко откинулась на спинку стула. Все еще ошарашенная, словно Басманский на ней сейчас свою мелкую моторику разрабатывал.

В целом добавить мне было нечего. Мать. Твою. Точно. И как забыть теперь?

– А в контракте хоть что написано? – приоткрыв левый глаз, подруга скосилась на меня.

Вот я как чувствовала, что кое-какие детали лучше было опустить. Не соврать, а именно недоговорить. Хотя бы об условиях, на которых этот гад захотел меня в личную эскорт-службу.

– Там много всего. Но если тебя интересует зарплата, то она неприличная.

– Сильно неприличная или страшно неприличная?

– Ужасно.

– И с выходными, отпускными и рабочим графиком, как у всех нормальных людей? – теперь Лизка открыла уже оба глаза.

В ответ на этот вопрос так и хотелось сказать "нет". Сделать хотя бы для Лизы предложение Басманского не таким уж безумно соблазнительным. Но подруга знала меня слишком хорошо. Стоило пару секунд потянуть с ответом, как она встала со стула и решительно спросила:

– Сам контракт где? Сюда давай! И чтобы без этого твоего "я потеряла" или "не помню, где лежит". Мы, гинекологи, не только вагины лечить умеем, но, если нужно, и амнезию тоже. Мой любимый расширитель помнишь?

Я сглотнула.

– То-то же! – Лизка указательным пальцем постучала по столешнице.

Как бы я ни хотела, чтобы папка пропала, но нет. То, что лежит на холодильнике, всегда остается на холодильнике. Даже позорный контракт.

Лизке на изучение сего документа хватило минут пять. Она почти не хмурилась, читая. Совсем не улыбалась и лишь иногда открывала и закрывала рот.

Вывод не заставил себя ждать.

– Если он к сексу относится так же, как к договору о нем... Ух, я бы подписала не думая. Еще б и бантик на шею повязала как бонус.

Нового в Лизкином отношении к Басманскому не было ничего. Мне даже удивляться не стоило, но контракт все же убрала подальше. И от нее, и от себя.

– Лен, а если серьезно, ну что ты теряешь? – уже по-другому заговорила подруга. – Предложение, конечно, необычное, но хорошее.

– Торговать телом, по-твоему, хорошо?

– Торговать – это когда направо и налево. А у тебя, считай, единственный пользователь будет. Уже проверенный!

От этого ее "уже проверенный" я чуть третьим куском торта не подавилась. Нужно было как-то заканчивать с ночным дожором.

– А если за Даньку волнуешься, то у тебя его никто не заберет, – продолжил бронепоезд "Лиза". – С Васькой вы уже давно расстались. Он, насколько я знаю, претензий на сына не предъявлял. Да и... не отец он ему. Спасибо Боженьке, козлина эта стрелять может только холостыми, и за сыночком вы ко мне притопали.