Дернув за лямку под своим подбородком, снимаю шлем, вручая его садовнику. Вешает на руль, бросив на блондинку взгляд исподлобья. Быстро стягиваю с себя олимпийку и вручаю следом.

Шагнув в сторону, позволяю златовласке с разбега повиснуть на шее парня, который встает ей навстречу. Склонившись, позволяет быстро поцеловать свои губы, неловко вставив между их телами расписанную до локтя руку с зажатой в кулаке олимпийкой. 

— Жду курьера! — тараторит блондинка на сносном английском. — Ты сказал, что не придешь…

— Передумал… —  по-русски отвечает он, приобняв ее талию свободной рукой.

Кусая губу, пялюсь на его загорелый, увитый проступающими венами кулак, а потом вглядываюсь в его смуглое лицо. Черные как ночь глаза смотрят в мои. Молча смотрим друг на друга, пока девица покрывает его щеки торопливыми поцелуями, не переставая болтать и мешать в одном котле русские и английские слова.

Низ моего живота скручивает в секундном чувственном спазме такой остроты, что мне приходится сжать бедра, так как до меня мгновенно доходит, что конкретно он прячет там, за своим кулаком! И он знает, что я об этом знаю!

Медленно опустив глаза, смотрит на свои кеды, и я отчетливо вижу, что его щеки становятся красными!  

Мгновенно теряюсь, краснея в ответ и быстро переводя взгляд на собственную обувь. 

Боже…

Я чувствую влагу в своем белье. И это громадный сюрприз, потому что мужская эрекция для меня совсем не волшебная палочка, от которой я бы могла завестись в течение трех секунд. Чтобы возбудиться в ответ на эрекцию Егора, нам, как правило, требуется хоть какая-нибудь прелюдия. А тут…

Переминаюсь с ноги на ногу, не решаясь поднять глаза. Мне кажется, что все происходящее у меня в голове, отчетливо написано на моем лице. На его месте я бы тоже этого не делала, потому что у него такая же самая беда.

— Я Ева, — представляется блондинка.

 — Кхм, —  стараюсь смотреть только на нее. —  Я То-ня.

— То-ня, —  повторяет, окинув меня беглым взглядом.

— А я его кузина, — сообщаю на английском, миролюбиво улыбнувшись.

Чувствую, просто до зуда под кожей чувствую, как печет центр моего лба, но упорно смотрю в лицо блондинки, запрещая своим глазам сдвинуться выше хоть на миллиметр!

— Окей! — кивает она и, снова ломая язык, добавляет. — Сегод-ня лангустины на грил. Ты ешь мит… кхм… мя-со, фиш?

— Ес, — отвечаю и на всякий случай извещаю. — Ай-эм спик инглиш.

— Грейт, — украдкой смотрит на мое лицо и, будто опомнившись, восклицает, указывая рукой на дверь. — Гоу хом!

Отлично…

Пропустив хозяйку и ее бойфренда вперед, стараюсь держаться подальше. 

Первый этаж просторной виллы пустой и погруженный в полумрак. Гостиная укомплектована одинаковыми белыми диванами и разноцветными подушками. Эта вилла совершенно другой планировки — не такой, как у Немцевых, но не думаю, что сильно обгонит их виллу по метражу. 

Портальные двери открыты настежь, пуская в дом прохладный вечерний воздух, звуки музыкальных треков и кучу всяких голосов.

Вдыхаю полной грудью, рассматривая внутренний двор у подсвеченного овального бассейна, где тусуется не меньше пятнадцати разнополых человек. Не думаю, что здесь найдется кто-то старше тридцати. Это не самая отрывная вечеринка, на которых мне приходилось бывать, тем не менее, здесь собран очень милый народ, в основном немцы, но есть парочка русских. Подумываю сфотографировать кое-каких парней и отправить Сане, чтобы перевернуть ее представления о пенсионерских курортах.

— Спасибо, — улыбаюсь, принимая бутылку ледяного пива из рук самого симпатичного блондина на этом побережье, просто не сомневаюсь.