Гипотеза Шехтера перевернула привычный взгляд на эмоции с ног на голову. Здравый смысл подсказывает, что эмоции предшествуют телесным ощущениям. Вы видите льва, паникуете и покрываетесь испариной. Или, к примеру, увидев американские горки, испытываете приятное возбуждение, после чего сердце начинает учащенно колотиться. Шехтер заявил, что все как раз наоборот. От вида льва вас бросает в жар, затем вы оцениваете степень опасности и начинаете паниковать. Так же и с горками: вы видите горки, у вас учащается сердцебиение, но потом вы понимаете, что находитесь в парке развлечений и испытываете восторг. С этой точки зрения, идеи Шехтера можно рассматривать как развитие теории эмоций Уильяма Джеймса. Джеймс полагал, что люди отслеживают собственную мимику и поведение, на основе чего решают, как себя ощущать. Шехтер переносит эту идею в плоскость телесных ощущений (см. таблицу).

Данное развитие принципа «как если бы» (см. стр. 33–38), если оно верно, подводит нас к любопытному выводу. Выходит, человека можно заставить испытывать различные эмоции, ускоряя сердцебиение в условиях различных сопутствующих факторов. Именно этим и объяснялось чудное поведение мистера Эйфория в зале ожидания.

Витаминного комплекса «супроксин» не существует в природе, и к зрению тест не имел никакого отношения. Как вы уже, наверное, догадались, мистер Эйфория – всего лишь подсадка, действующая заодно с экспериментаторами.

В шприце, из которого вам сделали укол, содержался адреналин, послуживший катализатором физиологических процессов в организме. Спустя мгновение после поступления препарата в кровь красная команда усердно взялась за дело, усилив сердцебиение, вызвав дрожь в руках и сухость во рту. Согласно шехтеровской версии принципа «как если бы», именно восторженное поведение мистера Эйфория стало причиной, по которой вы расценили свои странные телесные ощущения как признаки хорошего настроения, отчего сразу повеселели.

Последующие тесты лишь подкрепили правоту ученого. По окончании эксперимента все те, кто находился с мистером Эйфорией, в анкете Шехтера о самочувствии дружно отмечали галочкой пункт «Я испытываю необъяснимую приподнятость духа».

Логично было предположить, что, если те же самые телесные ощущения возникнут при совершенно других обстоятельствах, они породят совершенно другие эмоции. Чтобы выяснить, так ли это, Шехтер запустил вторую фазу исследования. Он пригласил группу добровольцев к себе в лабораторию и вколол им «супроксин» (в действительности адреналин). После этого подопытным раздали анкеты с вопросами об их прошлом и препроводили в зал ожидания.

Там их поджидал уже не мистер Эйфория со своим «хулахупом счастья». Теперь того же самого актера попросили играть мистера Брюзгу – крайне сердитого типа, негодующего по поводу дурацкой анкеты. Так как вопросы в анкете от пункта к пункту становились все более личными («С каким количеством мужчин (исключая вашего отца) ваша мать имела отношения до брака? Варианты ответа: до 4 и менее, от 5 до 9, от 10 и более»), мистер Брюзга раздражался все сильнее. В конце концов он и вовсе рвал опросный лист и, клокоча от злости, вылетал из зала.

Приведет ли поведение мистера Брюзги к тому, что испытуемые воспримут учащенное сердцебиение как признак раздражения? Да. Отвечая на вопрос о настроении, участники второго эксперимента говорили, что испытывают негодование.

На обоих этапах эксперимента телесные ощущения людей были идентичными. Однако в первом случае мистер Эйфория заставил подопытных рассматривать учащенное сердцебиение как положительный признак, что в конечном счете вызвало радость. Во втором случае мистер Брюзга изрядно омрачил обстановку, отчего испытуемые, расценивая учащенное сердцебиение негативно, начинали испытывать раздражение.