Павел привычно плюхнулся в чёрное офисное кресло, несколько откинувшись назад и закинув ногу за ногу.

– Да ничего особенного твой Ладогин собой не представлял, —уверенным баритоном высказал он.

Меня иногда смущал категоричный и безапелляционный тон его заявлений, как будто бы с налётом учёного снобизма. Хотя я понимал, что это – по привычке напускное, в дружелюбной компании он держался естественно и без амбиций. Речь его всегда была чёткой, выдержанной и грамотной.

– Способный и эрудированный был парнишка, у которого сдали нервы.

– Как думаешь, причина – девушка, которую он так описал. Разрыв отношений с ней стал причиной его внутреннего разлада?

– Думаю, не совсем так. Она только обильно подлила масло в уже зажжённый и ярко пылающий огонь. Хотя в девушку он, безусловно, был сильно влюблён. Это уже можно понять по тому нервному напряжению, когда он застревал в амбивалентности понятий и называл её то «ласковым и игривым ребёнком», то «банальной шлюшкой». Но настоящая причина – крах идеалов, переживание фрустрации, невозможности совершенного исполнения желаний. Человек в этой ситуации полностью дезориентирован. Чёрное и белое поменялись местами. О девушке можно предположить, что она склонна к частой смене настроений, перебору партнёров. Такая лабильность могла быть следствием лёгкой психосексуальной травмы. Возможно, что она стала жертвой группового изнасилования в знакомой компании, может, и спьяну. И ей тяжело после этого создать гармоничные отношения с мужчиной, когда всякий, проявляющий к ней интерес, воспринимается как потенциальный партнёр, которого можно закадрить и отложить про запас. Остановиться ей трудно, хотя сильные чувства могли бы её удержать.

– Я вижу – девушка тебя больше заинтересовала.

– Не мудрено.

Мы коротко и негромко рассмеялись.

– Но давай вернёмся к теме. Ты ведь всё-таки не отрицаешь, что у парня были литературные способности?

– Да, но организации должной всё же не было. Он часто сбивался с логики мысли, например, в одну кучу свалил идеи античных философов и литераторов, затем Бруно, Монтеня, поступок горьковского героя-романтика… А всё, чтобы пустить пыль в глаза, рационализировать, облагородить мотивы суицида приторно напыщенным пафосом. Но не буду долго спорить с тобой о его литературных способностях. Ты ж у нас тут главный по литературной части! Просто мне кажется, что ты их преувеличил.

– А в упоминании о Марко ведь тоже есть смысл. Вспомни концовку песни:

– Но к мотивам его действий стремление обессмертить себя не имеет никакого отношения.

– Я для интереса отыскал, как выглядит полностью отрывок о смерти из «Опытов» Монтеня.

Сказал это скороговоркой, выдернул из стопки книгу Монтеня с угольной обложкой и пурпурными разводами, раскрыл её на заранее заложенной странице. На пол слетела закладка с репродукцией из серии «Священное послание» Дали: опрокинута круглая чаша, похожая на чёрное солнце, во все стороны от которого разлетаются в окаймлении золотые, по краям – аспидные брызги-лучи, рваными пятнами и тонкими стрелами наезжающие на силуэт склонённого Христа. И я стал старательно вычитывать: