Она встала посреди комнаты, скрестив руки на груди, и заявила:

– Ирис уже весь ваш дом переделала под себя, понатыкала везде ароматических свечей, указывает тебе, что говорить, как одеваться, как себя вести, а теперь ты еще в бассейн будешь ходить три раза в неделю. Сара, она тебе не мать!

– Ничего страшного. Мы сможем видеться по вторникам, четвергам и выходным… Это все нужно для карьеры моего отца. Ты же знаешь, когда-нибудь он станет мэром, и она не хочет, чтобы мое поведение навредило его репутации.

– Ты повторяешь ее слова, как попугай! Да что с тобой? Какое тебе дело до политической карьеры отца?

– Мы семья и должны поддерживать друг друга.

– Да-да, знаю. Поэтому, когда мы идем из школы к тебе, за нами всегда увязывается Бенжамен!

Сара, чуть нахмурившись, оторвалась от своего плетения:

– Почему тебе так не нравится Бенжамен? Я вот, знаешь ли, его очень люблю.

– Да, я заметила. Бенжамен то, Бенжамен се, такой красивый, такой идеальный. Достаточно увидеть, как ты на него смотришь, – и сразу ясно, что ты по нему сохнешь!

Сара покраснела.

– Анжелика, не говори так о моих братьях!

– Они не братья тебе! Девять месяцев назад ты их даже не знала!

– Сейчас они моя семья, а ты…

– Ирис купила тебя, вот что! – перебила Сару Анжелика. – Вы ходили с ней на шопинг, и штанов от Zara оказалось достаточно, чтобы ты стала слушаться ее, как собачонка.

– Прекрати!

– Но это правда! Ты слепая, что ли? Тебе же все запрещают! Не вернешься домой к половине седьмого – все, конец света; тебя заставляют ходить в церковь на эту дурацкую мессу; «по воскресеньям в полдень мы обедаем семьей: никаких коротких юбок, драных джинсов, грубых слов и бла-бла-бла», – Анжелика, расхаживая по гостиной, передразнивала Ирис.

– Прекрати! – вскричала Сара, отшвырнув в ярости свое плетение. – Прекрати издеваться над ней! Так ведут себя все нормальные матери, поняла? Много ты знаешь наших ровесников, кому родители позволяют болтаться незнамо где до десяти вечера?

– Но она не твоя мать! Она не имеет права тебе запрещать!

– Она старается мне помочь.

Анжелика ухмыльнулась.

– Ах, вот как! И поэтому она советует тебе не носить очки – мол, в них ты выглядишь уродливо?

– Она права, мне без них лучше.

– У тебя же постоянно болит голова из-за этого! Ты на полном серьезе думаешь, что она старается для тебя?! Да она хочет превратить тебя в образцовую пай-девочку, в куколку, переделывает под себя! Но на самом деле ты же не такая!

Сара встала перед Анжеликой, сжав кулаки.

– Ты-то можешь себе позволить так одеваться, потому что ты красивая, тебя и так все обожают, а мне не повезло с внешностью, вот и приходится прилагать усилия!

Анжелика в изумлении выпучила глаза:

– Тебе эта дура такое говорит?

– Эта дура – единственная, кто обо мне заботится!

– Пока она не появилась, мы сами заботились друг о друге, и этого было достаточно, – возразила Анжелика.

Сара ничего не ответила и яростно продолжила плести браслетик, Анжелика вернулась на диван.

– Мы впервые поссорились, – спустя несколько минут заметила, успокоившись, Сара.

Анжелика ничего не ответила, поэтому Сара подняла голову от своего рукоделия и увидела, что подруга беззвучно плачет. Она быстро встала и подошла ее обнять.

– Не плачь, это ерунда, просто маленькая ссора, ничего страшного!

– Вовсе не ничего, – всхлипнула Анжелика, утирая рукавом слезы. – Нам нельзя ссориться, ведь у меня никого нет, кроме тебя и Фанни.

– Ну все, вот мы уже и помирились, – сказала Сара, похлопывая подругу по спине.

– Моим родителям пришлось помириться, из-за этого они возненавидели друг друга и разошлись.