– Смени, я завтра стирать буду.

Странно, но Мишке нравилась мысль, что у Кондрата Кондратьевича и его матери роман. Другой мысли в его голову не приходило.

Спать юноша лег с каким-то ощущением счастья. Долго не мог уснуть. А ведь правда: вот если бы его отчимом стал трудовик. Он бы не орал и не психовал, мать бы жалел. Да и с ним, с Мишкой, подружился бы. Про отца Миха ни разу не вспомнил, как будто его и не было вовсе. Часа в три Мишка, наконец, заснул.

Утром он собирался более тщательно. Хотел выглядеть поприличнее. Уроки труда в конце недели, но ведь трудовика можно встретить и в коридоре.

На уроках Мишка думал только о них: Кондрате и матери. Он понимал, что надо как-то освободиться от этих мыслей, но не мог. Уж очень понравилась ему мысль о счастливой семейной жизни.

Кондрат был одинок. Жил с родителями. Это, конечно, странно. Слухи ходили разные. Кто-то говорил, что его девушка из армии не дождалась, и он теперь никому не верит. Кто-то говорил, что он был когда-то женат, но то ли жена его бросила, то ли он ее. Впрочем, обычные сплетни. Причем, одни полностью опровергали другие.

Он, конечно, хромает, но для Мишки это казалось сущим пустяком. И то, что его звали Хромулем, тоже было пустяком. Больше никто не посмеет его так называть. Миха был в этом уверен, он сам позаботится об этом.

Мишка представлял себе душевные домашние разговоры, уютные семейные праздники, счастливую мать… Он даже представлял, как с отчимом поправят забор, заведут собаку… И много-много чего сменялось кадрами в Мишкиной голове.

Он хотел просто быть счастливым и свободным в своей семье, в своем доме. Он хотел ощутить тепло, домашнее мирное тепло, то тепло, которое присутствует во всех счастливых семьях. И пусть он уже совсем взрослый, но ему так хочется ощутить не только материнскую любовь, но и отцовскую заботу и защиту.

Но в какой-то миг простая мысль буквально обожгла его и вернула в реальность: «Да какой роман-то? Какой же я болван». Действительно, мать всегда строго по часам дома. Всегда занята домашними делами. Она никуда не ходит, не наряжается. Значит, нет ничего, нет никакого романа. Это все он сам придумал. И разговор, который он слышал в парке, возможно, был каким-то пустячным, не имеющим никакого смысла. Вот почему мать в тот день была такой, как всегда. Да и почему он забыл про отца? Тот-то куда делся? Испарился что ли?

Нет. Все, как всегда. Ничего и никогда не изменится! Мишке так жалко было всего того, что он уже как будто даже ощутил. Он вдруг потерял все силы. Наступила какая-то апатия.

Уроки он отсидел, не ощущая ни времени, ни себя. Благо сегодня его не спрашивали. Домой пошел сразу после уроков.

Пришел и, не раздеваясь, прошел в свою комнату мимо спящего на диване отца. Хлопнул дверью так, что мгновенно прервался храп, отец вздрогнул и начал руками протирать заспанные глаза.

Миха бросился на кровать лицом в подушку и …завыл. Отец довольно резво соскочил и заглянул к нему в комнату.

– Ты чего? Случилось что?

Мишка выл.

– Что случилось, спрашиваю? – отец начинал злиться. Он схватил парня за плечо и попытался заглянуть к нему в лицо. Но тот с силой вырвался и завыл еще громче.

– Я с кем разговариваю? – закричал отец.

Миха неожиданно сел на кровати. Лицо у него было красное. Белки глаз тоже покраснели.

– Ты… Это все ты… Ты во всем виноват! – Мишка захлебывался собственными словами. Он всхлипывал, сотрясаясь всем телом.

Отец ошалело смотрел на него.

– В чем я виноват? Да что случилось –то?

– Уйди… Уйди отсюда… Из-за тебя все…

Отец был напуган, он ничего не понимал. В голове его сложились и распались за это короткое время десятки версий.