Ситуацию нужно было обдумать.

– Сиди здесь, – велел я сурово. – И выполняй мои приказы. Ослушаешься – отправишься на свежий воздух. Ясно?

– Но я…

– Ясно?!

Она понурила голову и кивнула.

Я вернулся в своё кресло.

– Войцех, у нас проблема.

– Да не может быть!

– Я не рассказывал, но в ночь перед вылетом, ко мне подходила какая-то девушка и просила не браться за контракт. Я не придал значения, подумал… да я уже не помню, что подумал, пьян был. Ну, в общем, это она была. Теперь вот пробралась на борт и получается, что контракт нарушен.

– Высадим её в Калькутте, никто не узнает.

– Не всё так просто. Она как минимум знает о Джеремайе, конверте и цели нашего полёта. Если она та, за кого себя выдаёт, то вряд ли наш наниматель был не в курсе, что на его самолёте есть ещё один пассажир, а по-другому она к Хо вряд ли могла попасть. Сложить вместе наш отлёт и пропажу с платформы дочери своего босса труда не составит. И, думается, мне, что пункт о пассажирах был включён в контракт намеренно. Но вот с какой целью – не ясно.

– Может, рассчитывал, что мы от неё избавимся?

– Как вариант. Господин Джеремайя явно ведёт какую-то свою игру и пытается использовать нас.

– В итоге, что будем делать?

– Как ты и сказал – высаживаем её в Калькутте и летим дальше. Контракт – есть контракт. А потом будет видно.

– Хорошо.

Остаток пути до аэродрома почти не разговаривали: я размышлял над ситуацией, напарник, видимо, тоже. До чего-то нового додуматься не получилось. Несколько раз возникали совсем уж бредовые идеи, но я их сразу отметал, чтобы не отвлекали напрасно. Из грузового отсека периодически доносились звуки возни и проклятия, не вполне приличествующие молодой даме, но меня это не трогало.

– Как думаешь, Хо замешан? – спросил Войцех, почти перед самой посадкой, повторяя мои догадки.

– К бабушке не ходи, – ответил я одной из его любимых фраз. – Предлагаю до Кейптауна больше тему не поднимать. Ибо толку никакого с этого.

– Поддерживаю.

Нам предстоял полёт над Пределом, где шла война. И, хотя, современной авиацией ни одна из сторон не обладала, тем не менее расслабляться было нельзя. Две нежданных ракеты из ПЗРК возле платформы Хо служили лучшим доказательством этого утверждения.

Тонкий запах гари, защекотавший ноздри, возвестил о приближении к Калькутте. Если я правильно помнил, то традиция окуривать города уходила корнями куда— в добарьерные времена. Как по мне одна из самых странных религиозных причуд, что мне встречались в виденных мной Пределах. Не дотягивала, конечно, по бредовости до ритуальных пощёчин у сибирских староверов, но тоже попахивало идиотизмом. Причём, в этом случае буквально – воняло. Порой диву даёшься, до каких крайностей доходит иррационализм некоторых верований. Но кто я такой, чтобы осуждать? Считают, что покрытый дымом город – подношение богам, ну и пусть считают. Хотя, признаюсь, зрелище башен храмов Сорока королей, высящихся над уходящими за горизонт сизыми клубами подсвеченными изнутри оранжевыми огнями, вызвало невольное восхищение. Я с содроганием представил, что сейчас творилось на улочках и в домах Калькутты и передёрнул плечами.

К счастью, аэродром был предусмотрительно вынесен за пределы городской черты и посадке ничто не мешало.

Мы с Войцехом связались с диспетчерской, получили «добро» и начали снижаться.

«Шмель» напарника летел чуть впереди, едва заметно покачивая крыльями на восходящих потоках. Как вдруг он резко ушёл вверх.

Повинуясь инстинктам и привычке верить прикрывающему, я рванул штурвал на себя. Меня вдавило в кресло, двигатели заревели, я набирал высоту вслед за напарником.