Я увидела её на скамейке, погружённую в свои мысли. Рядом маячил здоровый санитар. Ну, справиться с ним было плёвое дело. Но её состояние начало меня тревожить. Если она всё вспомнит, то что делать мне? Опять скитаться в поисках пристанища? Эх, зря я оставила её так надолго одну. Нет, иногда я навещала её. Но это не то, что быть постоянно рядом.

– Ты охотишься на неё? – спросил меня сутулый мужчина. Я его узнала. Не так давно он удивил меня тем, что заговорил со мной. Теперь снова. – Она твоя жертва? – спросил он, кивнув на задумчивую фигуру на скамейке.

– Она давно моя, – спокойно сказала я, разглядывая женщину. – Себя она потеряла, я её нашла.

– Ты боишься, что она вспомнит, – Сутулый мужчина внимательно смотрел на меня. Меня раздражало его внимание и его догадливость.

– А тебе что за дело? – резко спросила я. – Хочешь занять её место?

Он грустно улыбнулся.

– Мне моего достаточно. По крайней мере, я в своём уме. Хотя доктор Жерар так не думает. Ну да бог с ним.

– А что с тобой? – Я внимательно смотрела в беспокойные глаза этого странного человека. Он мне кого-то напоминал. Но воспоминание было так мимолётно, что мне не удавалось его поймать.

– Меня зовут Жильбер Арен. Как ты поняла, я могу видеть духов, бесов и вообще многое невидимое простым смертным. Но сюда меня поместили не за это.

– А за что?

– Во сне я путешествую по времени.

– И что?

– А то, что я бывал в разных временах, история о которых скрыта до сих пор.

– Опять таки – и что? Твои познания подкрепили бы высказывания многих историков, белых пятен прошлого стало бы меньше, а будущее не так бы пугало своим скорым концом.

Жильбер опустил голову и глухо сказал:

– Когда я блуждал по будущему, это вызывало скептицизм и насмешки. Это же ещё невозможно проверить. Когда я блуждал по прошлому, это вызывало скептицизм, насмешки, удивление и тревогу. Ведь то, что уничтоженные документы не могут подтвердить мои слова, они же не могут и опровергнуть. Но можно найти и косвенные свидетельства. А когда я взошёл на Голгофу с назореем, меня от греха подальше объявили спятившим.

– Почему?

– Потому что я видел правду.

– А вот это интересно. И за какую же «правду» его упрятали сюда?

– Да? И что ты видел?

– Распятие человека.

Я была разочарована.

– И всё?

– И становление христианства.

Ого! Мне попадались всякие блаженные, но такого, кто «видел правду» – ещё нет.

– Не было богочеловека Иисуса Христа. Не было воскресения во плоти. Не было христианства, – Он ещё ниже опустил голову, и я должна была напрячься, чтобы услышать его.

– А что было?

– Было три человека с одинаковыми именами, похожей внешностью, но разными целями: Иисус бар Абба, Иисус Назорей и Иисус Вифлеемлянин. Они родились с разницей в несколько лет. Один был сиккарием, другой назореем, третий ессеем. По прихоти судьбы у двух матерей звали Мариями, а у двух других отцов звали Иосиф. Один был плотник, другой сын первосвященника, третий сын купца. Когда я говорил, что писцы евангелий не были при этих событиях, многое выдумали, что единственный достоверный свидетель Мария Магдалина, присутствовавшая всегда и везде с одним из проповедников, что очевидцев вообще неправильно понимали, а переписчики и переводчики досочиняли своё, совсем не то, что было описано в первоисточнике, мой брат решил отправить меня сюда. Его преданность религии граничит с фанатизмом. А наследство, которое мне оставил дядя, в случае объявления меня недееспособным, перейдёт к нему. Они и жену мою настроили против меня. А мне эти путешествия так помогали – мои картины большей частью были написаны после них.