И вот они оказались далеко за полуднем на мощенном тракте большака, коий все оглядывали любопытством варвары, выбрав под отдых тень раскидистого могучего дуба, опосля полей выступившем авангардом объявшего дорогу леса, оказавшуюся по разумению Алиры куда как уютней супротив полной вшей клопов и прочей живности комнаты трактира! Запалив костер румяня хлеб и полосы мяса на пляшущих огоньках!

– Надо было ещё лошадей сторговать! А лучше телегу! – глянула на малышку мечница. Не знамо от какой оказии та вот уже второй день гребла то сорванный со ствола трутовик, то коренья какие, в горах наскребла камня рыжего из щелей, в общем мешочек малютки рос на глазах! Что до Алиры, ражая на своей шкуре познала бусинка с лекарственными травами знакома не хуже Сирда жреца и богов вещуна в Хоукхолле, пусть себе собирает знахарка явно богами меченная! – Ты прав монах люд в ваших землях щедрый! – вгрызаясь белыми зубьями в пропечённый шмат подмигнула призраку дочь клана под хохот Хорша.

– Эт сейчас вам потешно, а доведись местному солтысу- старосте послать гонца до барона, земель хранителя, вот тогда все обхохочемся! – скривился бесплотный спутник, с тоскою, глядя на то, как трапезничали его спутники!

– Знать не знаю, я им честную монету предлагала, сами взять расхотели. – ну просто безгрешный херувим возвела очи горе Алира! – Бусинка ешь пока горячо! – позвала мечница малышку, а ежик, уловив момент шмыгнул меж корней и исчез в высокой траве!

– Так, стало быть, сколько там нам пятки мозолить до этой твоей вольной земли и до порта? – наложила дева в миску крохе самых жирных дымящихся ломтей едва ли не больше её веса.

– Если верхами, то пол луны! Если как ща, то к зиме прибудем! – без обиняков отозвался Элиот, заставив Алиру, чуть мясом не поперхнувшуюся, обернуться в сторону уже покинутой деревушки бе всяческой задней мысли задумавшись. «Не воротиться ли?» Взор зелёных глаз сузился, по тракту меж полей поднималась пыль!

– Дрянной у тебя жрец язык! – потянулась к лежащему рядом мечу двуручному дочь клана.

Их, не жалея шенкелей настигал конный отряд всадников в двадцать!

– Вот тебе и славный торг, говорил не берут монеты оставляй так! – поднялся Хорш пробуя пальцем остриё секиры!

– Работать надо, а не с путников злато вымарщивать! – невместно кому бросила мечница скидывая плащ возложив клинок на плечо. – Бусинка, а ну воробушком в крону!

«Вот это его растянуло! Бедная коняка!» – вскользь посочувствовала лошади Алира, глядя на барона, объятого конными войнами-кнехтами в широкополых шлемах и в клёпаных гамбезонах до середины бедра, под замысловатым гербом. То, что птица важная она смекнула сразу такую ряху как у седока многострадальной лошади не каждый день увидишь!

На путников потомков Ястреба злобно глядели копья и арбалеты, тот самый священник в летах черной бороды и коротко стриженных волос выбритой макушки, вперёд своей благочестивой паствы в храм давиче подавшийся по пути сандалии обронив, ныне верещал дескать: (Вот они, грабители, лиходеи, с тьмы исчадием спевшиеся, народ ограбившие!) А дочь клана, не чураясь пристальных взоров солдатни, ощетинившись оскалом вайды двинула вперед, под упреждающую отповедь бесплотного Элиота (Не смей кровь попусту лить! Я знаю его, Руд достойный и честный муж, народ не гнетёт оброками и податями!)

– Ты бы это не пищал бы отче, а то в ушах свербит! – улыбнулась хряку-барону мечница многообещающе сплюнув в копыта под святым отцом, не удостоив того внимания, прикидывая на кованную кирасу знатного человека ушло стали аки на пять воинов! Толстяк в пузе, под метала скорлупою латной, шире плеч косых Алиры едва ли не в два раза, чьи щёки чуть не ложились на оплечья лат, а светлые волосы выбивались из-под поднятого забрала шелома бацинета, побагровел, хватив длинный шестопёр-булаву, ну прям ща удар схватит, вот только не вместно у кого? У него или коняки?