Трактирщик, готовый в любой момент окончательно нырнуть под землю, накрыться крышкой и убрать лестницу, выбрался из своего укрытия, из которого наблюдал за дракой.

Ремли подобрал меч сержанта и повязал на пояс его ножны.

– Они вернутся, – предупредил беспокойного гостя трактирщик.

– Знамо дело, – согласился Ремли, – но право поединка – мой судья и страж.

– Ты, малый, начитался сказок. Все поединки только для господ. Да и все ли было честно?

– Тут ты прав, мудрец, которому бы право Рима изучать в монастыре, а не пиво ставить по столам. Скажи, а скоро ли придут с подмогой?

– Скоро, – подтвердил трактирщик, – до восхода будут.

– Тогда передавай, что, коли многие из них торопятся в покойники, я встречусь с ними у каменного свода, что недалеко от вашего села соединяет разъятые водою берега.

– А ты колдун? – осторожно пододвигая к Ремли деревянную тарелку с ветчиной, спросил трактирщик.

– С утра как будто не был, – пожал плечами Ремли. – Слов ворожбы не помню, волшебных трав не знаю, и борода моя твоей короче, так, стало быть, и нет. Есть веревка? – спросил Ремли у трактирщика. – Дай моток.

Запихав моток пеньки, ветчину и краюху за отворот рубахи, Ремли трусцой побежал к мосту Уррага и преодолел обратный путь втрое быстрее прежнего. Он бы бежал еще быстрее, да боялся потерять веревку или ветчину. Без веревки не получится его замечательный план, а без ветчины будет голодно дожидаться погоню.

Перед мостом Ремли снял сапоги, чтобы лишний раз не тревожить тролля, и на высоте половины локтя перетянул веревкой мост. Веревка не больно крепка и привязана наспех к скользким каменным выступам. Лошадь на скаку ее порвет передними ногами, но наверняка споткнется и скинет всадника.

Ремли обулся, спрятался за парапетом и съел то немногое, чем в дорогу ссудил его трактирщик. Начинался рассвет, пора бы им появиться, иначе веревка станет слишком заметна. И точно, едва Ремли дожевал последний кусок, вдали послышался стук копыт. Он хорошо расслышал, как трое верховых идут рысью, не торопятся, может, и пешие бегут следом.

Первый всадник, как и задумывал Ремли, пронесся по мосту. Лошадь его только в последний момент увидела веревку, решила прыгнуть, но не успела подобрать ноги. Для всадника это имело плачевные последствия, на которые и рассчитывал Ремли. Всадник прыгнул отдельно от лошади и полетел вперед через голову. Тело грузно шлепнулось на дорогу. Ремли выскочил из своего укрытий, встал перед перепуганной кобылой с расставленными руками. Лошадь, встав на мгновение на дыбы, в панике ринулась назад, сбивая порядок двум другим преследователям.

Ремли ногой уложил на землю пытавшегося подняться сержанта, быстро выхватил меч и воткнул его в прорезь шлема. Острие проткнуло череп и заднюю стенку шлема, впилось в землю, орошая дорожную пыль кровью. Довольный собой, Ремли оперся на меч, крепко, как вкопанный, торчавший из головы верхового, и с интересом наблюдал, как двое товарищей убитого пытаются совладать с лошадьми, которые испытывали непреодолимый стадный зов броситься вслед ускакавшей без всадника подруге.

Лошади беспорядочно топтались по мосту, громко цокая копытами. Обе они были подкованы. Отлично. Все как любит чувствительный на ухо Урраг. Когда всадники утихомирили лошадей, Ремли уже слышал, как тролль ворочается, выбираясь из-под моста.

– Ей, разбойники! Если повернетесь сейчас, еще успеете унести ноги, – честно предупредил Ремли.

Верховые перебросились коротким сигналом к атаке, обнажили мечи и тут же оказались вырваны из седел и зажаты в огромных кулаках Уррага. Тролль сплющил обоих о каменную мостовую и утащил в свое логово. Урраг захотел снова вылезти за третьим, но взошло солнце, и ему расхотелось. Ремли срезал с убитого кошелек, достал две монеты и, кинув с моста в реку, прокричал: