нам.

А её выбросы —

        да хоть до других планет!

Золото бывает разным.

Одно на закатном небе,

другое —

        в выгребной яме.

Стало светлее

        вокруг

и темней

        на душе.

Сжалась, сжалась

        душа.

Разжалась,

выдохнув

        облачко пыли.

Лирика,

        помноженная на злость,

даёт истерику.

Небо и в грязной луже

остаётся

        небом.

Куда нам без неба?

Гаснет заря,

        но не гаснет солнце.

Засох цветок.

Засохло моё сердце.

Сю-сю.

Плюм-плюм.

Пис-пис.

Жить скорбно-весело —

        разумный идеал.

Улыбка —

        визитная карточка

                смеха.

У хорошего хозяина

и тараканы

        украшают дом.

Шамкает потрёпанной челюстью

        дверь —

на выходе из кухоньки

        в тесный сортир.

Колесо

        обозления.

Рекламные позы

        музы.

Позы поэта бывают

        гораздо неприличнее

любых поз

        его дорогой музы.

Она никогда

ни перед кем

        не поднимет кверху

                задницу.

Гнига.

Гниговедение.

Гниголюб.

Гнигопродавец.

Полные полки гниг.

Гнига – источник знаний.

Знания —

        источник гниг.

Художник щёлкнул

        зорким объективом глаза.

Точь-в-точь,

        как опытный шпион.

Творческая свинья

хрюкает

        конструктивно

и гадит

        созидательно.

Вы играете в это,

        или страдаете этим,

        или просто врёте?

Конечно, он лжёт.

Но как красиво,

как профессионально!

Ну, разве что!..

…А если?

        То… может быть…

Слепой, прозрев,

довольно быстро забывает,

что ему

        полагается

                быть счастливым.

Склеротик позабыл,

        что у него склероз.

Бессовестный забыл,

        что у него

давненько нет

        ни на понюшку совести.

И вот

в обоих случаях

        беспамятство приятно.

Бляшки,

бяшки,

барашки,

и снова – бляшки.

Как ласково и лирически

        они звучат!

Змея тропы

        в глухом лесу.

И совести змея

        в глухом мозгу.

Зачем расписывать,

        даже близким,

кого ты съел

        и что ты съел.

Болит ли живот!

Застегни пуговицу!

Умойся!

Удовольствие,

        словно палка,

имеет два конца:

если один —

        сахарный,

то другой —

        обязательно кусается,

                как змея.

Забудь о бессмысленном мире.

Забудь о смысле жизни.

Забудь о жизни.

Сядь,

        где стоишь.

Всплывают в голове

        упорно пузырьки

вскипающей,

        возможно, гениальной мысли.

Не сорвалó бы крышу.

Это сумасшествие

или просто изощрённое

        упражнение ума?

В поисках новизны

крутишь во все стороны

        головой

и не находишь.

Может, сменить

        голову?

Два симметричных уродства,

        предъявленных зрителю, —

вот тебе и нынешний шедевр.

Отдельный урод бывает противен.

Два урода в дубляже

        могут ублажать уставший

– от старых, неподражаемых шедевров —

        взгляд.

«Смотри, как можно,

        глубже!» —

девиз философа

и доктора-

        колоноскописта.

Из деликатности —

        не разглядел.

И даже снял очки.

Перестань стесняться,

        но не будь хамом.

Даже – тонким.

В который раз

        гляжу я на банан.

То ли морда,

        то ли чайник.

А-ван-гар-дизм.

Это я зря.

Но неспростá.

Хватит копаться

в собственных мыслящих

        внутренностях.

Всё равно не получится

        ливерная колбаса.