Я ехал лесом, дорожка петляла и петляла, по сути это была широкая тропа, для проезда одной подводы, Карюха бежала трусцой, но легко и проворно, поскольку телега была загружена только для вида, несколько балыков, копчёный кабаний окорок и пуд соли. Митька, лёжа на подводе, выглядывал из под рогожи, коей была она укрыта, и молча смотрел по сторонам. Я тоже был в плаще, потому как накрапывал мелкий дождь. – Ну что Митрий приуныл? Скучно? Может, домой повернём? – Ни как не можно, дядя Микола? Я усмехнулся, целью нашей поездки была разведка, и мы, волей-неволей, думали, как нас встретит Рогожное! С той первой нашей незабвенной рыбалки минуло три недели, за это время мы сделали всё, что планировал Ерофей, вся скотина справит к зиме новоселье, выкопали и обустроили ледник, осталось лишь наполнить зимой его льдом. И ещё мы срубили баньку, которой все были несказанно рады. И случилось ещё одно событие, которое взволновало и обрадовало нас, как великий праздник. Нашлись односельчане Ерофея из сгоревшей деревни. Как то поздним вечером, уже укладывались спать, яростно залаял Буркан, приступом кидаясь на ворота, все мы заняли места у бойниц. Буркан лаял не так, как обычно лает на зверя, – кого чёрт принёс, – прокричал Ерофей? Буркан умолк и завилял хвостом, из-за частокола послышался старческий голос, – уж не ты ли это, Ерофеюшка? – Я…!? – Пусти заплутавших охотников на ночлег!? Мы Сергий Бастрык и Ванюха Жилов! Ерофей кинулся отпирать калитку. Груня уже разожгла самовар и накрывала на стол, гости наши от усталости валились с ног, мы усадили их на лавку, Груня поднесла им квасу, они жадно пили. Старик Сергий был в прошлом тоже казак, в деревне жил через два дома от Ерофея, он был худ и ростом под два метра, а в ухе у него блестела бронзовая серёжка, напившись, он благодарил Груню. – Спаси тя, Христос, Агриппинушка, не дала нам от жажды помереть! Иван был коренастый, молодой парень, его уже клонило в сон, он сидел, прислонившись к стене. Ерофей, видя их состояние, не стал ни о чём расспрашивать, – ну, давайте ближе к столу, перекусим, чем бог послал, а утре поговорим!

И утром они поведали, что с ними было в тот страшный день, татарского налёта, Иван тогда только женился, медовый месяц был у них с Натальей, отец приехал домой с заимки по делам, а мать осталась там, травницей была Дарья Жилова, ей нужно было разобрать высушить собранные травки и корешки. Так вот отец отпустил их с Натальей к матери, тем самым спас их, а сам погиб в бою с басурманами. Старик Сергий встретил ворогов в одном строю со своими тремя сыновьями и рубился до последнего, пока его старуха, дочь и сноха с двумя ребятишками бежали в лес. Но добежали не все, дочку поймали арканом и увезли, жену-старуху убили из лука. Тяжело ранен был младший сын, зарубили, насмерть, старшего сына, вдова-невестка была на заимке с детьми. Ещё уцелели Фома Носов и Глеб Ракитин, семьи свои спасти не смогли, но, и в плен не дались, на конях были. – Вот, мы впятером всех и схоронили, в общей могиле, и ещё подобрали пятерых раненых, Фёдора Росляка, Ивана Молчуна, Терентия Буйнова, Тита Зимина, Егора Криворукова. Всех доставили на заимку, где их Дарья Жилова с бабами выхаживает, Иван и Тит померли от ран, а остальные уже начинают вставать, потихоньку. – А, как вы здесь- то оказались? Спросил Ерофей, уводя разговор от горестных воспоминаний. – Позавчера, пошли мы с Ваньшей на охоту, ранили сохатого и вот, заплутали, идя по следу! – Так вы без собаки, что ли? – Да был с нами Шарик, всё лаял, бежал за зверем, а вчера его, с полудня, слышать перестали, то ли угнал далеко, то ли домой убежал, молодой пёс, дурной ещё! И вышли мы, вечор, на незнакомую тропу, там за рекой, реку, держась за бревно, переплывали, а тут и крепость твоя! Молодец, Ерофеюшка, и семью спас, и дом построил, а нельзя ли нам, тоже здесь обосноваться? – Да, ради бога, Сергий Прокопович, место тут хорошее, и всем его хватит, помогу переехать! И вот, вскоре, выросло на берегу реки, ещё четыре, крепости, подобных, Ерофеевой. Рубили сообща, помогали друг другу, чем могли, и жизнь стала налаживаться. Это место, на берегу реки, как то, само по себе, стало называться, Ерофеева Заимка. Потом начался покос, косили тоже все вместе, но, как, на зло, зарядили дожди, не сильные, но частые и пакостные, для покоса. Нужно было переждать непогоду, и было мучительно тратить даром драгоценное время. Собирались вместе и на общем сборе думали и решали чем заняться для большей пользы. Теперь у нас был хлеб, но запасы муки, которые были на заимках Жилова и Бастрыка заканчивались с тоскливой быстротой, и их надо было, как- то восполнять. Так же нужно было зерно для посева озимых, нельзя было упустить сроки. И снова встал вопрос о торговле. Для каждого из сельчан риск появления на ярмарке был так велик, что пропадала охота, потому как все они были беглые, или оказавшиеся здесь иным, не законным путём, и «пачпортов», как выразился Ерофей, не имели, а это сулило лишь путь на дыбу, кандалы и каторгу.