Для нас со Снапом небесное великолепие было знакомо слишком хорошо, чтобы обращать на него внимание. А в этом путешествии у нас не было настроения рассматривать подобные картины. Я просидел в радиорубке несколько часов. Когда "Планетара" стартовала и мои немногочисленные рутинные обязанности были закончены, я не мог думать ни о чем, кроме наставлений Хэлси и Картера: "Будьте начеку. И особенно следите за Джорджем Принсом".

Я не видел Джорджа Принса. Зато я видел его сестру, о которой Картер и Хэлси не удосужились упомянуть. Мое сердце все еще колотилось от воспоминаний.

Доктор Фрэнк, очевидно, не испытывал особых проблем с заболевшими пассажирами. Компенсаторы "Планетары" были достаточно эффективны. Пробираясь по безмолвным залам и переходам из металла, я подошел к двери А22. Она находилась на нижней палубе, в крошечном поперечном проходе рядом с главной комнатой отдыха. На табличке светились буквы: Анита Принс. Я стоял в своих коротких белых брюках и белой шелковой рубашке, похожий на стюарда, и смотрел на нее. Анита Принс! До этого вечера я никогда не слышал этого имени. Но сейчас, когда я прошептал его, в нем звучала волшебная музыка.

Она была здесь, несомненно, спала, за этой маленькой металлической дверью. Казалось, что эта маленькая овальная решетка – ворота в сказочную страну моих грез.

Я отвернулся. Мысль о лунной экспедиции Грантлайна пронзила меня. Джордж Принс – брат Аниты – тот, за кем меня просили следить. Этот отступник – сообщник неблагонадежных марсиан, замышляющий Бог знает что.

Я увидел на соседней двери, А20, надпись "Джордж Принс". Я прислушался. В звенящей тишине корабельного салона из этих кают не доносилось ни звука. Каюта А20 была без иллюминатора, я это знал. Но в комнате Аниты имелись иллюминатор и дверь, выходившая на палубу. Я прошел через гостиную, вышел через ее арку и прошел по палубе. Дверь и окно на палубе А22 были закрыты и темны.

Палуба тускло освещалась белым светом звезд из боковых иллюминаторов. Здесь стояли стулья, но все они были пусты. Из носовых окон арочного купола лунный свет отбрасывал на палубу длинные косые тени. В углу, где заканчивалась надстройка, мне показалось, что я увидел фигуру, которая притаилась, словно наблюдая за мной. Я было направился туда, но она исчезла.

Я повернул за угол, прошел по всей ширине корабля на другую сторону. Никого не было видно, кроме наблюдателя на капитанском мостике, высоко в носовой части, и второго офицера, дежурившего на галерее башни почти прямо надо мной.

Стоя и прислушиваясь, я вдруг услышал шаги. Со стороны носовой части судна появилась фигура. Казначей Джонсон.

Он поприветствовал меня.

– Прохлаждаешься, Грегг?

– Да, – ответил я.

Он прошел мимо меня и вошел в дверь курительной комнаты неподалеку.

Я постоял немного у одного из палубных иллюминаторов, глядя на звезды, и без малейшей причины почувствовал, что напрягся. Джонсон был большим любителем регулярного сна – бродить по кораблю в такой час было совершенно не похоже на него. Неужели он следил за мной? Я сказал себе, что это чепуха. В этом рейсе я с подозрением относился ко всем и ко всему.

Я услышал еще чьи-то шаги. Капитан Картер показался из своей рубки, которая находилась в центре сужающегося открытого пространства палубы у носа корабля. Я сразу же присоединился к нему.

– Кто это был? – полушепотом спросил он.

– Джонсон.

– Ах, да.

Он порылся в своей униформе; его взгляд метнулся по освещенной луной палубе.

– Грегг, возьми это.

Он протянул мне небольшую металлическую коробку. Я сразу же засунул ее под рубашку.

– Изолятор, – быстро добавил он. – Снап в своем кабинете. Отнеси ему, Грегг. Останься с ним – так ты будешь в безопасности и сможешь помочь ему сделать фотографии.