– Ого! – воскликнул Пульпе, машинально хватаясь за то место, где могла бы быть кобура. – Наверное, что-то серьезное случилось.

В этот момент в коридоре послышались громкие мужские голоса. Янис приоткрыл дверь, но не успел ничего сделать, как возникший в дверном проеме огромный бородатый мужик сбил его с ног кулаком.

– Назад! – рявкнул он, заслоняя собой выход из купе. – Оружие на стол. И не рыпаться.

– Я без табельного, – поднимаясь, произнес Пульпе. – Вы кто?

– Давай на выход! – проговорил бородатый, не обращая внимания на вопрос Пульпе.

Он отступил назад и кивнул ему, чтобы тот выходил.

– Я, прошу прощения, вы кто? – подал голос Ямпольский.

Мужик бросил взгляд на поляка и тоже не удостоил того ответом.

– На выход быстро! – коротко обронил он, направив автомат на Пульпе. – Не заставляй меня тратить патроны и делать в тебе дырки.

И тут произошло то, чего ни Ямпольский, а уж тем более Пульпе впоследствии не смогли толком объяснить. Сергей Сергеевич шагнул вперед и произнес:

– А может, меня вместо капитана возьмете? Какой толк вам от пацана. А я…

– Замолч, – шикнул бородатый. – А ты поторапливайся. Не испытывай мое терпние.

– Миколо, ти чого тут застряг? Чого тут у тебе? – в купе шагнул холеный мужчина лет сорока в «петлюровке»23 и демисезонном кителе с накладными карманами.

– Так, вот, старшой, – бородатый кивнул на Ямпольского. – Мужик просится вместо вояки.

Тот оценивающим взглядом обвел Ямпольского. Затем посмотрел на державшегося за скулу Пульпе.

– Ну, якщо хоче, то забирай, – небрежно произнес старшой и, повернувшись, вышел из купе.

– А…, – бородатый вероятно хотел спросить о Пульпе, но тот уже разговаривал в коридоре с кем-то другим.

Ямпольский тут же подхватил свой портфель и шагнул к бородатому.

– А ты, того, сымай китель. И сапоги тоже, – обращаясь к Янису, проговорил Микола.

Дождавшись, когда Пульпе разденется, он кивнул Ямпольскому на одежду. Тот все понял и, схватив ее в охапку, шагнул к выходу из купе. Бородатый поднял автомат, выстрелил в потолок и тоже вышел в коридор.

– Давай, на выход, – услышал сзади Ямпольский и поспешил к ближайшему тамбуру.

Сентябрь 1948 года

На Арсенальной набережной дул противный осенний ветер. Ямпольский поежился, всматриваясь в речную даль, и обернулся к генералу.

– Давай, сюда, – тот потянул его за рукав. – Тут по спокойнее.

Они свернули за угол соседнего дома и оказались на небольшой уютной площадке, на которой росло с десяток деревьев и стояло несколько пустующих деревянных скамеек. Озолс оценивающим взглядом осмотрел их и остановился у ближайшей.

– И все-таки, почему ты тогда вступился за того парня? – продолжил он разговор.

Сергей пожал плечами, о чем-то подумал и произнес:

– Не знаю, если честно. Так бывает. Сначала сделаешь, а потом думаешь.

– А, может, подумал, что и твой сын в непростой ситуации может оказаться. И тогда ему кто-нибудь поможет? – настаивал генерал. – Да?

– Не знаю, как-то само собой все получилось, – проговорил Ямпольский. – Времени, чтобы подумать не было. Да я и не жалею ни о чем, если ты об этом.

Иварс понимающе кивнул головой.

– Присядем? – предложил Ямпольский.

– Они, кстати, ровесники, – проговорил Озолс, устраиваясь на лавке.

– Григорий с тем капитаном? – Ямпольский проглотил подступивший к горлу ком.

– Да.

По верхушкам деревьев пробежался легкий ветерок и под ноги мужчинам упали несколько пожелтевших березовых листочков. Ямпольский поднял два из них и покрутил в руках.

– Сентиментальный стал? На меня тоже порой накатывает.

– Вот этот совсем мал еще. Мог бы шелестеть и расти. А вот этот, – Сергей приподнял большой лист. – Этому, пожалуй, пора.