Озолс на мгновенье задумался и снова спросил:

– Ты когда… Напомни, ты когда в последний раз виделась с Павлом Гавзовым?

Вопрос прозвучал настолько неожиданно, что женщина на какое-то время растерялась. «В Москве узнали, что я помогла Павлу бежать? Или о том, что он живет у моей тетки? Знают о письмах за границу? А может что-то с Павлом случилось? Что они знают? – от неприятных предчувствий на щеках предательски выступил румянец». Наконец, она смогла успокоиться и взять себя в руки.

– Твоя поездка как-то связана с прошлым? – уклонилась она от прямого ответа, пытаясь выяснить причину его интереса к Павлу.

– Ты не ответила, – в голосе Иварса появились недовольные нотки.

Секундная пауза пошла ей на пользу. Илга окончательно пришла в себя, и глядя в глаза Иварса, проговорила:

– Дай вспомнить.

Женщина сделала вид, что задумалась и выдержав паузу, продолжила говорить.

– Осенью двадцатого. Э-э перед тем, как на Соловки его отправили. Ну, да, точно, в двадцатом. А чего ты вдруг вспомнил о нем?

Озолс будто забыл, что находится в своем кабинете и по давней уличной привычке огляделся.

– Илга, я же знаю, что Павел с Соловков сбежал не без помощи…, – он сделал паузу, выжидая, что Пульпе закончит его мысль, и не ошибся.

– Балдерис, значит, проговорился, – негромко сказала Пульпе, пытаясь понять, для чего начальник начал тот разговор. – А ты все эти годы знал и молчал?

«Если бы не эта поездка в Москву. Если бы…, – подумал Озолс». Он прекрасно понимал, что, если бы не поручение московского начальства, то он, возможно, никогда бы не признался Илге, что ему все известно о побеге с Соловецкого лагеря. И если бы не он, никакой побег весной двадцать первого года у Павла Гавзова не получился. И она никогда бы не узнала, что его бывший помощник Раймонд Балдерис действовал тогда с его разрешения. И вряд ли ей стало известно, что сразу после ее разговора с Балдерисом, тот обо всем рассказал своему начальнику. Он долгое время верой и правдой служил Озолсу и не смог устоять перед соблазном в очередной раз доказать ему свою преданность.

– Эх, Раймонд, – вздохнула Пульпе.

Осознание, что он помог ей тогда не бескорыстно и обманывал ее, испортило женщине настроение.

– Илга. Если бы Раймонд тогда мне не доложил о твоих намерениях, то вся твоя затея закончилась бы гибелью…, – фамилия беглеца выпала у него из головы.

– Раймонда?

– Да, причем тут он. Раймонд погиб от пули бандита и навсегда останется в нашей памяти преданным борцом за дело нашей партии. Его смерть никак не связана с побегом Павла.

– Гибелью Гавзова?

– Непременно. Да и тебе пришлось бы не сладко. Ведь это я не дал тогда хода должному расследованию.

– Мне тебя благодарить? – нервно усмехнулась Пульпе.

Озолс надул щеки и не спеша выпустил воздух изо рта. Он покачал головой и накрыл своей рукой ладонь женщины.

– Послушай, Илга. Я всегда к тебе хорошо относился. И даже, после того, когда ты мне указала на дверь. И благодарить меня не нужно. Я помог влюбленной женщине. Разве это плохо? Да, я тоже нарушил закон, но сделал это тоже из-за любимой на тот момент женщины. Ты понимаешь?

Илга молчала, не зная, что ответить. Возникло ощущение, что начальник лукавит, скрывая истинную причину, но возразить не решилась. «Вот же проклятая работа. Недоверие ко всему и ко всем уже стало частью меня, – подумала она. – Может и правда ему знакомо это чувство?»

– Ты же знаешь, где он сейчас?

Вместо ответа женщина освободила ладонь из-под руки начальника, боясь, что тот почувствует ее волнение.

– Хочешь с ним встретиться?

Илга снова не ответила, пытаясь понять, к чему клонит Озолс.