Оставшись вдвоём с директором, Алина предложила:

– Давайте пообщаемся по-человечески, Анна Дмитриевна. Я же вижу, как вы переживаете за интернат и за детей. Расскажите, чем реально я могу помочь? Не обязательно даже деньгами.

Молодая директор улыбнулась и повела Алину в комнату, смежную с кабинетом. Не показушный банкет, а самый обычный электрический чайник, чай в пакетиках и растворимый кофе, печенье из ближайшего супермаркета и слегка подсохшие сосиски в тесте – любимое лакомство в большинстве школьных столовых.

– Самая большая проблема – кадры, – вздохнула Анна Дмитриевна. – Как и везде. У нас ещё и с особенностями детки. Совсем не просто подобрать педагогов. Надбавка есть за специфику, но разве это решает вопрос кардинально? Всё равно – среднестатистическая бюджетная зарплата. Узкий круг общения детей. Не все могут, не все хотят с ними общаться. К глухим и слабослышащим относятся как к неразумным. А они просто иначе воспринимают мир. Я так рада, что Кирилл Вадимович у нас проведёт мастер-класс. Дети любят такое разнообразие. Год назад почти приезжала девушка – лепили из глины. Тоже радость была.

– Так в этом я могу посодействовать, наверное? – оживилась Алина. – В городе такое разнообразие всяких активностей! Рисуют, шьют, лепят, украшения делают, вяжут – да что душе угодно.

– Деньги, Алина Сергеевна. И дорога. Это же везти сюда надо, оплачивать.

– Вот как раз это я организую. Не проблема. Ведь не обязательно, чтобы они знали вашу азбуку жестов?

– Нет, конечно! Наши педагоги будут помогать. Как и Кириллу Вадимовичу завтра.

Обе женщины расставались довольные общением: директор надеждой на приезжих, Алина тем, что это реальная помощь детям.

День тёк спокойно, мероприятия шли по плану, но что-то мешало расслабиться. Какое-то напряжение.

Всё произошло на следующий день. Кирилл прощался с детьми, Алина ждала его. Детишки облепили обоих, резво двигали пальцами и руками. Воспитатели переводили, едва успевая за воспитанниками. За эти полтора дня Алина тоже освоила нехитрые слова жесты: “привет” (помахать открытой ладонью), “спасибо” (сжатая в кулак ладонь приложена ко лбу). Но больше говорили улыбки, прикосновения.

Попрощавшись с детьми и коллективом интерната, Алина и Кирилл двинулись к машинам, стоявшим на углу, – ехать домой. Когда они прошли почти половину расстояния, Кирилл обернулся – его окликнули – и сделал шаг назад. В этот момент что-то взрыхлило землю в том месте, где он стоял ещё секунду назад. Конечно, телохранители среагировали моментально, уложив и Алину, и Кирилла на землю, прикрыв собой. Пара выстрелов – и тишина. Часть охраны тут же бросилась в направлении выстрела, кто-то вызывал полицию, кто-то помогал подняться. Алина и прикрывший её Анатолий оказались невредимыми, ранили Валентина – того, кто повалил Кирилла. К счастью, пули прошли вскользь…

Пришлось задержаться.

Валентину оказывали помощь. Алину и Кирилла отвели в соседнее здание. Журналистка усиленно всё снимала, пыталась поговорить и с раненым, и с другими ребятами из сопровождения,и с полицией. В результате полиция изъяла фотоаппарат – изучить, вдруг что-то удалось снять важное. А Алина тихо попросила водителя увести куда-то девушку, напоить, накормить, выгулять – главное, чтобы подальше. В этот раз пресса утомила невероятно. И Алина пометила себе: переговорить с рекламщиками, чтобы эта девушка больше на их мероприятиях не работала.

Но всё это происходило слово в вате. Все чувства и мысли притупились. И без всякой полиции Алина понимала, что стреляли не в неё. Кому помешал Кирилл? Молодой художник, приехавший порисовать с детьми и взрослыми? ЧЕМ он может мешать? Только одним – женитьбой на ней. Озябшими враз и деревянными руками она достала телефон и набрала номер Андрея Петровича. Тот ответил моментально: