Томпсоны остановились на заправке. В ожидании, когда отец закончит наполнять бак, Оливия, прислонившись спиной к машине, прислушивалась к чувству тревоги, некоего странного ликующего волнения и душевного переживания. Чувства, как и мысли, смешались и перешли в состояние гибельного безумия. Девушка пыталась осмыслить, зачем этот человек её ищет, как ему удалось понять, где они находятся и почему она ощущает такие странные чувства к нему. Страх, боль, нездоровый интерес, смутное чувство притяжения. Оливия чувствовала прочную и необъяснимую связь между ними, что было похоже на болезненное наваждение, вызванное пережитым страхом. Но сейчас они поедут домой, в родной Лондон, и никогда больше она не встретит таинственного преследователя. Разве что в своих снах…

– Оливия, – обеспокоенный голос отца вывел её из лихорадочных мыслей. – Садись уже в машину.

– Да, – непроизвольно отозвалась девушка, усаживаясь на сидении и бросая быстрый взгляд по сторонам пустынной улицы со страхом и одновременно с надеждой вновь увидеть его.

Но вокруг никого не было.

– Оливия, дорогая, – едва машина тронулась с места, начала Маргарет, – думаю тебе пора рассказать нам, что происходит.

– Что? – повернувшись в сторону матери, удивлённо вскинула брови девушка.

– Да ладно тебе, сестрёнка! – вставила Даниэла. – Уже все поняли, что ты как-то связана с этими лихими бандитами.

– Ты о чём?! – опешив, воскликнула Оливия.

– Ты уже год сама не своя, – взглянула в зеркало заднего вида миссис Томпсон. – Приехали в Дувр – тебе стало только хуже. Ночью ты, оказывается, выходила из дома вместе с Томом, а вслед за этим приходят те мерзкие преступники и пытаются нас убить. В отеле ты единственная не спала, и снова те жуткие типы находят нас и преследуют. Я твоя мать, Оливия, я вижу, что с тобой что-то происходит, а ты даже не желаешь мне рассказать.

– В чём ты пытаешься меня обвинить, мама? – спросила шокированная девушка.

– Никто не пытается тебя в чём-то обвинить, – снова вставила Даниэла. – Просто мы хотим знать правду.

– Какую правду? Я не знаю этих людей и, также как вы, видела их в первый раз.

– Извини, но я в этом сомневаюсь, – усмехнулась Даниэла.

Миссис Томпсон повернулась в сторону дочерей.

– Оливия, детка, ты смотрела на того странного мужчину так, будто знала его. Ты постоянно оглядывалась на него и медлила, – Маргарет тяжело вздохнула. – Я видела твой взгляд… Что ты от нас скрываешь?

Родные были уверенны, что она как-то связана с этими преступниками, а мать заметила её явное влечение к их главарю, следовательно, это действительно так. От одной мысли, что между ней и незнакомцами действительно существует связь, Оливии стало не по себе, и ужасное, скверное чувство сжало её душу.

– Мне нечего вам сказать, – тяжело вздохнув и опустив голову, сдавленным от страха и обиды голосом едва слышно вымолвила девушка.

Волнение дочери было очевидным, и Маргарет, лишь покачав головой, повернулась вперёд.

– Оставьте её в покое, – спокойно произнёс мистер Томпсон. – Она пережила такой же ужас, как и все мы.

– Однако, это не мешает ей скрывать от нас правду, – бросила Даниэла.

Оливия молчала. Разве могла она сказать им правду? Да и какую правду, что эти люди являлись ей во снах и поэтому она их знает? И что, согласно её снам, всех их повесили ещё в далёком прошлом, и они, возможно, являются живыми мертвецами? Как она могла рассказать про странные видения и хор голосов, преследующих её с момента их прибытия в Дувр? Про подвал с длинным коридором, оказавшийся настоящей средневековой темницей с пыточной комнатой, и что именно они с Томом обнаружили этих людей там? Они либо не поверят, либо сочтут её сумасшедшей и отправят на принудительное лечение к психиатру.