– Еще увидимся.

– Надеюсь, нет, – пробормотала я, как только он скрылся из виду, а потом повернулась и начала мыть блендер. Я терла его сильнее, чем следовало, но лишь так могла выместить свое разочарование. Этот мужчина казался настоящим произведением искусства. Какие у него могли быть дела в нашем городе?

Наверняка хотел открыть магазин смузи дальше по улице.

Я всегда могла распознать акулу, когда видела ее в воде или на суше. Они подкрадывались к вам и кружили, выискивая слабое место. Но я не открыла ему никакой информации.

Закончив, я сделала смузи и себе. Насыпала очень много клубники в клубничный йогурт и добавила немного клубничного сиропа. Мне нужен был не питательный смузи, а скорее тот, который положительно влиял на мое душевное состояние, верно?

Пока жужжал блендер, я смотрела на пляж. Один из парней поднял стакан со смузи, одобрительно кивнув, и я ответила улыбкой.

Это был мой город. Мой пляж.

Мой уголок спокойствия. И никто не мог отнять его у меня.

Я ожидал найти кого-то старше и более зрелого. А встретил девушку, с которой недавно провел ночь.

Господи, Морина чертовски хорошо выглядела на пляже в привычной для нее обстановке.

Хотя это все равно не имело значения. Теперь все изменилось, и она узнала меня с другой стороны. В этом городе мне предстояло завершить незаконные дела отца. Я занимался этим уже много лет.

Бизнес семьи Арманелли, самой известной в Штатах семьи итальянских мафиози, стал практически полностью легальным.

Я знал, что в Майами и этом городке меня ждали последние проблемы, с которыми предстояло разобраться. Марибель действовала по обе стороны баррикад. Она платила за защиту ирландской семье, чтобы они помогали бизнесу с фургоном оставаться на плаву. А еще являлась партнером моей итальянской семьи, в основном ведя дела с отцом по вопросам нефтедобывающей компании.

Раз она организовала партнерство с двумя враждующими семьями, значит, поимела одну из них.

Морина что-то знала.

Должна была знать. Вот только, судя по тому, как при упоминании бабушки она погрустнела, и в этих темно-голубых, похожих на сапфиры глазах промелькнуло недоумение, я начал в этом сомневаться.

Моя интрижка в Майами теперь превратилась в гребаную проблему.

– Что у нас здесь за сложности? – спросил я Данте в машине в тот день.

– Ничего серьезного. Мы изучаем город и Марибель, а не фургон с едой. При необходимости разберемся.

– Данте, этот маленький городок имеет отношение к нефтяным терминалам, фермам и корпоративной территории. Та компания приносит миллионы, и, если держатель большинства акций участвует в различных партнерствах, это проблема. Мой отец всегда инвестировал напрямую, а не в саму компанию.

– Ага, значит, твоему отцу нравилась Марибель.

Я рассмеялся над этим нелепым заявлением.

– Он был гребаным придурком, который любил лишь свои деньги. И мы оба это знаем. Ты помнишь мою мать. Раз его любви было недостаточно для того, чтобы бросить то дерьмо, которым занимался, значит, он вообще не был способен на чувства.

На это Данте ничего не ответил. Он знал мою мать. Она щедро сеяла любовь разными способами: готовила, пела, жила с открытым сердце. Мой отец смотрел на нее как на красавицу, но снова и снова забывал о ней и занимался своими делами: убивал людей, заключал сделки и продолжал строить свою империю.

А потом привлек к делу меня.

Я помнил, как впервые попросил оставить меня дома с мамой, а не брать с собой по делам. Он достал из пиджака пистолет и велел мне быть тем, кем он меня воспитал.

Именно так жил Марио, так он растил нас с самого раннего детства. Марио Арманелли воспитывал меня как сильного, безжалостного и жадного мафиози.