– Крашеные колышки? – раздраженно спросил Джонсон.

– Да, мистер президент. Их продают цветным в Южной Каролине по два доллара.

Эндрю Джонсон швырнул перевязанный ленточкой доклад на стол:

– Это бесчестно, мистер Хазард!

Семнадцатый президент Соединенных Штатов пребывал в скверном настроении. Его гость, Стэнли Хазард, считал этого смуглого сорокавосьмилетнего человека простолюдином. Да и можно ли было по-другому относиться к портному откуда-то из захолустья, который толком читать и писать не умел, пока его жена не научила? Джонсон даже не был республиканцем. На выборах шестьдесят четвертого года, которые проходили во время войны, он шел кандидатом в вице-президенты вместе с Линкольном от Национального союза.

Так или иначе, но простолюдин и демократ Эндрю Джонсон все-таки требовал объяснений. Его черные глаза смотрели с едва сдерживаемым гневом, пока Стэнли чуть дрожащими руками брал со стола доклад. Стэнли служил одним из нескольких помощников военного министра Эдвина Стэнтона и отвечал за работу Бюро по делам освобожденных, входившего в их департамент.

– Да, сэр, бесчестно, – сказал он, – но могу вас заверить, что наше бюро не имеет к этому никакого отношения. Ни министр Стэнтон, ни генерал Ховард не потерпели бы такого гнусного обмана.

– А как насчет слухов, которые воодушевили мошенников? О том, что каждому освобожденному негру дадут мула и сорок акров земли к Рождеству? Сорок акров – если он отметит их кольями, выкрашенными в патриотические цвета! Кто распустил такие слухи?

Бледное, толстое лицо Стэнли покрылось испариной. Ну почему главе бюро Ховарду пришлось уехать из Вашингтона и отправить его на ковер к президенту? Почему он не мог отвечать уверенно или хотя бы припомнить одну из ховардовских религиозных банальностей? Ему срочно требовалось выпить.

– Итак, мистер помощник?

– Сэр… – Голос Стэнли дрогнул. – Генерал Сакстон заверил меня, что агенты бюро в Южной Каролине никоим образом не подстрекают негров, создавая ложные надежды или распространяя слухи. Они не имеют к этому отношения…

– Тогда откуда взялись слухи?

– Насколько нам известно, сэр, это просто результат случайного замечания… – Стэнли откашлялся, мучаясь от мысли, что придется сказать нелицеприятные вещи о влиятельном члене их партии, однако страх потерять работу, пусть и ненавистную, был сильнее, – замечания конгрессмена Стивенса. – Он попал в точку; Джонсон фыркнул, как будто понюхал тухлую рыбу. – Он что-то говорил о конфискации и перераспределении трехсот миллионов акров земель бунтовщиков, – уже увереннее продолжил Стэнли. – Возможно, мистеру Стивенсу этого хочется, но у бюро нет такой программы, и никто не собирается затевать ничего подобного.

– Тем не менее эта новость разлетелась по Южной Каролине, ведь так? Что позволило всяким нечистоплотным барыгам продавать эти крашеные колышки направо и налево. Едва ли вы осознаете, Хазард, все масштабы этой авантюры. Мало того что слухи о сорока акрах и муле жестоко обманули негров, так они еще и оскорбили и оттолкнули от нас тех белых, которых мы должны были привлечь на свою сторону! Мне, как и вам, не нравятся плантаторы… – (Гораздо больше, подумал Стэнли; о ненависти Джонсона к южной аристократии ходили легенды.) – Однако, судя по конституции, они никогда и не выходили из Союза, потому что сам факт отделения ею просто не предусмотрен. – Он наклонился вперед, словно разозлившийся школьный учитель. – Именно поэтому моя программа реконструкции Юга состоит всего из трех простых пунктов. Побежденные штаты должны отказаться от идей Конфедерации. Они должны отменить все законы, связанные с сецессией. И ратифицировать Тринадцатую поправку, полностью запретив рабство. От них не требуется большего, потому что по конституции федеральное правительство и не может потребовать большего. Генерал Шерман совершенно этого не понимал, когда конфисковал прибрежные и речные земли своим незаконным военным приказом номер пятнадцать – слава Богу, уже отмененным. Ваше бюро тоже не понимает. Вы повсюду беспечно болтаете о праве участвовать в выборах, хотя по закону ограничения и допуск к голосованию – это дело каждого штата. И уж совсем никто, кажется, не понимает, что если мы будем угрожать отъемом земель, то лишь озлобим тех южан, которых хотим вернуть в паству. Или вы скажете, что я не прав? Я каждый день подписываю сотни прошений о помиловании и теперь получаю этот доклад.