Он замер.

Не хватало еще в лифте застрять, в придачу ко всему случившемуся. Но нет, кажется пронесло. Двери разъехались, он сунул наконец карточку Инги в карман брюк, приказал себе взять себя в руки и нарочито бодро вышел в просторную приемную факультета филологии.

Миновав стойку пожилой секретарши Анны Михайловны, он по-свойски махнул ей рукой и быстрым шагом отправился в заказанный для его защиты конференционный зал.

И тут случилось это.

Прямо посреди коридора, в двух шагах от поджидающей его диссертационной комиссии, пол под его ногами вдруг накренился и поехал куда-то в бок. Мэтью громко охнул, растопырил руки и ноги, пытаясь найти равновесие, и тут же услышал, как за его спиной вскрикнула Анна Михайловна.

«Землетрясение!» – страшное слово пронеслось у него в голове… Беспомощно взмахнув портфелем, он полетел в сторону крена, шумно и с размаху влепившись в висящую на стене доску объявлений. Съехал на пол.

– Господи, Матвей, что с вами?

Со всех сторон раздавались приглушенные испуганные возгласы. Мэтью почувствовал, как правое плечо, принявшее на себя удар в стену, начало пульсировать от боли. По наклонной поверхности к нему бежала, мелко перебирая ногами, Анна Михайловна.

«Как это возможно?» – барахталось у него в голове. Он попытался встать, но голова вдруг закружилась так, будто ее засунули в центрифугу. Анна Михайловна упала рядом с ним на колени и звала на помощь.

– Матвей, что случилось? Кто-нибудь, ему плохо! Вызовите скорую!

Пол опять качнуло, но только уже в другую сторону, и он с ужасом понял, что его сейчас стошнит.

– Это что проис…ходит? – мысли вдруг смешались в бессмысленный комок, голос и губы не слушались, будто их заморозили. – Ч-что в-вы сделали с полом, а?

Он неожиданно громко икнул.

Анна Михайловна приблизила к нему лицо, зачем-то понюхала воздух и с подозрением сузила глаза. Ее лицо кружилось и расплывалось, и он махнул на нее рукой, пытаясь прогнать наваждение.

Секретарша встала. И правильно сделала, потому что в ту же самую секунду Мэтью вывернуло довольно плотным завтраком ровнехонько на то место, где за мгновение до этого были ее колени.

Кто-то вскрикнул. Анна Михайловна пропала, из распахнувшихся вдоль коридора дверей выглядывали и выходили люди, знакомые и незнакомые.

– Земля-т-тресение к-кончилось? – заплетающимся голосом спросил Мэтью и с недоумением уставился в лицо руководителя своего проекта, профессора Гуревича, непонятно откуда взявшегося. Профессор почему-то хмурился и качал головой.

– Профес-с-сор... – Мэтью расплылся в улыбке, чтобы задобрить наставника. – Я все-таки п-пришел. А вы разве н-не должны ждать меня в презент... тац..

Он не смог договорить. Вместо того, чтобы улыбнуться в ответ, профессор Гуревич выпрямился и негромко заговорил с подоспевшим профессором Бибиковым, вторым членом комиссии.

– Несет как... Глаза красные... Он же смертельно пьян... – с трудом расслышал Мэтью, и его вдруг осенило, будто это мысль родилась в голове у него самого.

Ясное дело, он же просто в хлам! Как можно было не узнать эти симптомы – не в первый раз все-таки...

Наконец-то все стало на свои места! Нет никакого землетрясения, он не умирает, и вообще никто не умирает. Он просто взял и упился в разноцветную вермишель. Мэтью хотелось смеяться от радостного понимания, но вместо смеха он издал нечто среднее между всхлипом и отрыжкой, и профессора опасливо отступили на шаг назад.

Как сквозь туман, Мэтью разглядел, что вокруг него уже собралась небольшая толпа. Еще бы, не каждый день можно увидеть валяющегося в луже собственной блевотины кандидата наук. Толпа начала двоиться, закружилась в веселом хороводе, и он закружился вместе с ней. Желудок опять сжало спазмом.