Его угроза, что сейчас отпустит собак, быстро отрезвила свору. Шипя и огрызаясь, выкрикивая мерзости, они ушли. Сначала медленно, потом бегом, не оглядываясь. Я потеряла сознание, как только поняла, что они исчезли.

Следователь не хотел верить, что у меня не было врагов. По его мнению, на людей средь бела дня никто не нападает просто так. Не сбивает с ног. Не рвет одежду и не пинает, что есть мочи. И я готова была с ним согласиться: ну, не бывает такого без мотива. Только вот мотив никак найти не могла, как ни пыталась разобрать свою память на мельчайшие осколочки. Не было у меня врагов. И точка.

Теперь осталось как-то выжить с мыслью, что опасность - она вокруг. Что нужно бояться каждого, а не только того, кто казался тебе врагом.

- Марина Викторовна, просим вас явиться для дачи показаний в отдел… - Дальше шло перечисление названий, времени, должности звонившего.

Всю ночь меня преследовали кошмары.

Они и раньше часто приходили. Каждый раз - одинаковые. Сначала яркое солнце светило, нереально яркое, как бывает только в фильмах. И я уже понимала, что сейчас начнется кромешный ад. Но каждый раз пропускала момент удара по ногам… А потом падала, падала, падала… Хотела кричать, но никак не получалось.

В этот раз к сценарию добавились новые подробности: яркий солнечный день внезапно сменялся темнотой, женские голоса перемежались мужскими . Я то была внутри происходящего, то видела со стороны Максима - скрюченного в нелепой позе. И все нутро разрывалось от нерастраченной любви к нему, от невозможности прижать, пожалеть, забрать на себя хотя бы каплю страданий…

Раньше я ненавидела звонки по утрам. Очень не любила просыпаться. Теперь была счастлива, когда кто-то вырывал из бушующего во сне ада.

Вызов  с незнакомого номера уже приняла как привычную часть своей действительности, кивала головой, не открывая глаз, соглашалась прибыть, присутствовать, участвовать…

- Погодите! Как вас зовут? - Меня вдруг осенило, что этот голос я еще не слышала. И адрес был какой-то незнакомый… Да и следователь мой давно уже не говорил настолько официально. Мы с ним  почти сроднились.

- Петр Владиславович Иванов. Я уже представлялся. - Скучающая интонация сменилась на недовольную.

- Простите. Я вас перепутала с другим человеком. Повторите, пожалуйста, когда и куда нужно прийти.

Пришлось взбодриться, забегать по комнате в поисках ручки и бумаги, что-то еще раз переспрашивать, доводя собеседника до белого каления… А я не знала, в чем дело: это была временная реакция на стресс, приведшая к проблемам с памятью, или мне что-то повредили в голове… Хотя врачи говорили, что серьезных травм не было, и мне крайне повезло, что череп и мозг остались целыми.

Я бы с удовольствием отказалась от этого похода. Придумала бы кучу разных причин и отмазок. Уже прекрасно знала, что звонок по телефону ни к чему не обязывает, мне должны вручить письменное уведомление, а все остальное не считается.

Но… Я должна была знать, что сейчас с Максом. Как он пережил все это. В каком сейчас состоянии. И я даже рискнула бы гордостью, самооценкой, да всем на свете: я бы его навестила. Не для того, чтобы получить благодарность, нет, конечно. За такое не ждут «спасибо».

Но кто, как не я, сможет понять его переживания? Кто еще так поддержит?

Просто сострадание к однокурснику. Просто ситуация, из которой сама недавно выползла. Просто желание помочь…

Я смогу засунуть свою влюбленность поглубже. Спрячу так, как и раньше прятала, чтобы никто и никогда не догадался. Макс не поймет, уверена. А окружающие подумают, что я просто очень близко принимаю все происходящее. Зато смогу хоть недолго, но побыть с ним рядом. Если повезет - даже не один раз…