Максим, нужно отдать ему должное, сам убавил звук. То ли меня пожалел, то ли не хотел привлекать внимание соседей по палате.

- Звездец. - Он вроде как пытался вести себя прилично. Но после первой фразы просвистел-прошептал еще несколько, почти неслышно, но я по губам поняла — матерится. - Откуда это у тебя?

- Какой-то «доброжелатель» скинул на личную почту…

- Это же ты… там… да? - Он снова поразил меня внезапной  деликатностью. Мог бы прямо спросить: «это тебя там по земле валяют»? Но почему-то решил быть помягче.

- Да. Главная героиня - я. - Сглотнула колючий горький ком в горле. - Можно,  попью?

Не дожидаясь разрешения, сама потянулась за бутылочкой, стоявшей на тумбочке возле кровати. Поклонницы и фанатки не теряли время зря: вся поверхность была завалена фруктами, соками, конфетами, еще какой-то ерундой. А мне даже в голову не пришло, что нужно принести гостинцы.

- Забирай всю. Можешь прямо из горла, не ищи стаканы.

Я лишь благодарно кивнула, жадно отхлебывая пузырящуюся жидкость. Немного полегчало.

- Их нашли? - Макс ждал ровно до той секунды, когда я оторвусь от горлышка и вытру губы тыльной стороной ладони.

- Нет. Очень плохое качество, ничего не видно.

На ролике, который ко мне попал, кто-то вел съемку с экрана компьютера. Все опознавательные знаки пользователя были качественно затерты, оставлена  только движущаяся картинка и сотни, тысячи комментариев под ней…

- А в сети? Можно ведь даже по комментам нарыть. Это же след?! - Максим завелся, занервничал. Его это, очевидно, зацепило.

- Это был прямой эфир, без записи. Снимали с места событий и сразу транслировали.

- Должны ведь все равно  следы остаться, Марин! Оттуда  ничего просто так не исчезает, мы же не в каменном веке!

- Какая интересная потеря памяти у тебя… - Брякнула невпопад. Не смогла удержаться. Ну, на самом деле, очень странно: говорит, что ни черта не помнит, но в целом ориентируется в мире так, словно ничего с ним не случилось. Или такое тоже бывает? Надо бы порыться в справочниках, разобраться…

- А что? Я что-то не так говорю? - Он нахмурился, занервничал. - В чем-то ошибаюсь?

- Нет. Ты говоришь все верно. Просто странно: вроде как не помнишь ничего, но отлично ориентируешься в происходящем…

- А тебе хотелось бы, чтобы я лежал овощем, мычал и не мог даже слова в предложения составить? Для большей убедительности?

- Нет, конечно… Я просто иначе себе это все представляла, Максим. Извини, если обижаю…

- Да я сам бы хотел понять, что творится, но как-то не вывожу…

- Почему к врачам не обратился?

- Терпеть их не могу. Вот просто плющит и трясет, когда вижу белые халаты. Не знаю, почему, но мне они не нравятся. Сбежал бы отсюда, к чертям собачьим, да только, боюсь, не найду, куда потом деваться…

Я не сразу поняла, что изменилось между нами. Вроде бы все тот же Северов, и все та же я, но как будто бы стали ближе. Словно в ответ на мое признание в слабости и страхах он решил поделиться своими. Баш на баш, страх на страх? И вроде бы он стал немного человечнее… Но страшно было, что уже через секунду он закроется обратно.

- Ну, ты же видишь, что сам не справишься. Никто не любит докторов, но все хотят быть здоровыми… Приходится терпеть и напрягаться.

- Что? У тебя тоже на них зуб? - Вот не зря я раньше думала, что Макс видит людей насквозь, и только притворяется холодным, отстраненным, ничем не интересующимся. Слишком острые взгляды бросал иногда, но тут же прятал их под привычной маской высокомерного подонка.

- Не зуб… Скорее, разочарование.

- И кто же тебя не вылечил?

- Психотерапевт. - Это было сродни признанию, что я - душевнобольная. Это к стоматологу ходить не стыдно, к хирургу, даже к гинекологу. Обратиться к психотерапевту — поставить черную метку на самом себе.